"Борис Алмазов. Боберман-стюдебеккер " - читать интересную книгу автора

Опрыскал его отцовским одеколоном "После бритья". Георгин чихал, скулил,
преданно заглядывал в глаза. Норовил лизнуть Вовку в нос.
А вонь не проходила! Правда, теперь она уже шла не от самого пса. Он
теперь благоухал, как весенняя клумба. Но запах падали перекочевал на вещи,
на стены квартиры. Вовка даже не смог съесть свою любимую манную кашу
напополам с малиновым вареньем! Хотя и пытался есть около распахнутой
настежь балконной двери. Первый раз в жизни он не мог дождаться, когда можно
будет идти в школу! Но запах, принесенный в дом стюдебеккером, не покидал
его и там. Особенно воняла одежда. Сколько ни стирал ее Вовка снегом, а вся
грудь у пальто была истоптана собачьими лапами.
Домой он возвращался с опаской. Его томило нехорошее предчувствие.


Глава двенадцатая

И не зря!..
...Еще в парадной на него неистово пахнуло псиной. Стараясь не вступить
в лужи, налитые по всей лестнице, Вовка добрался до своей площадки и обмер.
Перед дверью его родной квартиры лежали разномастные дворняги,
пропыленные, как старые швабры, болонки, облезлый спаниель и жуткий
висломордый боксер... Все эти экспонаты собачьей выставки с почтительным
вниманием слушали, как за дверью на все лады завывает Георгин.
Стюдебеккер выл вдохновенно. И слушатели ловили каждый звук, каждый
забористый переход. Иногда особенно взволнованная пением шавка начинала
подвывать, а остальные сочувственно вздыхали и нервно болтали
разнокалиберными хвостами. В перерывах между музыкальными номерами они драли
зубами и когтями клеенку дверной обивки и задирали ноги на косяки.
Бочком-бочком протиснулся Вовка мимо собачьего концертного зала и, едва
попадая ключом в замочную скважину, проник в свою квартиру.
Тут на него бурей налетел Георгин, чуть не повалил от радости, чуть не
задушил в объятьях. С трудом окоротил Вовка взбесившегося от любви к хозяину
пса и услышал тоненькие причитания.
Он вбежал в кухню и обмер.
Холодильник, как и накануне вечером, был раскрыт настежь и совершенно
выпотрошен. А на кухонном столе стояла табуретка и на ней со шваброй в руках
сидела и причитала бабуля...
- Да что ж ета делается! - стенала она, раскачиваясь из стороны в
сторону. - Да что ж эта за жизнь пошла! Да откудова такие собаки
образовались? Аспиды!
- Ну, Герой! - озлился Вовка. Георгин преданно топтался рядом.
- Уеду! - возглашала бабуля, слезая с пьедестала. - Как бог свят, уеду.
У меня и другие дочери имеются! К Веры поеду, у Вере Стасик собакам хвосты
не крутить, он рябенок тихай, у него - рыбки.
- Рыбки тоже всякие бывают! - сказал Вовка, который не любил своего
двоюродного брата, хотя никогда его не видел. Просто этого неведомого
Стасика все время ставили Вовке в пример.
- Уж каки бы ни были, а в горло кидаться не будут... Ведь это ужасти
какие! Только я, мил мои, в холодильник, энтот аспид - шасть! - как конь
меня стоптал и туды! Я его шваброй - за таковое следоват, - а ен ощерился!
Чистая тигра... Так рыкнул, что я как птица на возвышение-то вознеслась!