"П.Н.Элрод. Я Страд (Ravenloft) " - читать интересную книгу автора

сделать так, чтобы другие молодые красавицы избежали такой же участи.
В центре комнаты стоял низкий массивный стол, так хорошо
отполированный, что язычки пламени от свечей отражались в нем, как в
зеркале. Все гладко и блестит, нигде и намека на пыль...
Ван Ричтан замер на месте, обратив вдруг внимание на отсутствие пыли.
Через минуту он сглотнул, желая только, чтобы сердце не выпрыгнуло у
него из груди. Хотя он не имел возможности проверить, но вполне логично
было бы предположить, что Страд наложил магическое заклинание на свою
библиотеку, чтобы сохранить все, что в ней находилось, пока он спал. Кто
знает, какой вред могут нанести ветхим томам легкий слой пыли, черви и
острые крысиные зубы? Совершенно, очевидно, без колдовства здесь не
обошлось, но Страд волен был распоряжаться своей магической силой по своему
усмотрению.
На столе лежали огромная книга и несколько листов бумаги. На
расстоянии вытянутой руки стояли чернильница и перья, все искусно
заточенные и готовые к работе. Кресло было отодвинуто от стола, как если бы
хозяин комнаты только что вышел и не потрудился задвинуть его обратно.
Как если бы он мог в любую минуту вернуться.
Ван Ричтан решительно отогнал от себя эту мысль. Если бы Страд был
способен двигаться, он бы сейчас уже что-нибудь предпринял. Но господин
спал, и его замок, как в одной полузабытой детской сказке, спал вместе с
ним. Вот поэтому маленькому торговцу лечебными травами из Мордершира и
удалось проникнуть через великие ворота, зная о подстерегавших его
опасностях, минуя застывших стражников, не мертвых, но и не живых. Ему было
страшно, когда он пробирался мимо драконов, которые глазели на него со
своих каменных вышек, и мимо горгулий и прочих тварей, которых он
чувствовал или представлял себе прячущимися в тенях вокруг него, но все же
он прошел в замок. Повсюду были расставлены ловушки, но, умеючи, их можно
было обойти. Он оказался внутри, но, что самое главное, он рассчитывал
выйти наружу. Он подошел к столу и поставил фонарь на кучу пожелтевшей
бумаги, чтобы не поцарапать металлом нетронутую поверхность стола.
"Ты просто старый чудак, Рудольф", - упрекнул он сам себя. Он питал
уважение к искусству, а этот стол, хотя и принадлежал отвратительному
человеку, явно вышел из рук настоящего мастера.
Осторожно и очень спокойно он ощупал добротную кожаную обложку книги.
Он ощутил нечто непонятное, странное и отталкивающее, как если бы она была
сделана...
Он отдернул руки, поняв происхождение необычной кожи.
Черт бы побрал эту вещицу. Черт бы побрал того, кто способен на такую
мерзость.
Он помолился за чью-то загубленную душу и, набрав в легкие побольше
воздуху, схватил книгу и быстро открыл ее. Перед ним лежала не книга в
прямом смысле этого слова, а стопка листков, сшитых так, чтобы свободно их
вынимать и добавлять новые. Одни пергаментные страницы были молочного
цвета, плотные и прочные, как если бы им предстояло служить еще многие,
многие века. Другие были тонкие и высохшие, пожелтевшие от времени, и когда
он переворачивал их, они тревожно хрустели. В рукописи не было ни рисунков,
ни вычурных узоров по краю страниц, только выведенные твердой рукой черными
чернилами строчки текста. Ровный почерк автора сначала трудно было
разобрать, так как его стиль написания букв не использовался в течение трех