"Ал.Алтаев (Маргарита Ямщикова). Гроза на Москве " - читать интересную книгу автора

ожерелье, для Катерины, польской королевны, берег; для того, что очень
хотел ее за себя взять, да обманул меня, вишь ты, поганый Жигмонт*, замуж
ее выдал. А сказывают, пригожа, куда как пригожа была... Зато я тебя и
взял. Погоди, Жигмонт, припомню я тебе Катерину!
_______________
* Ж и г м о н т - Сигизмунд-Август - король польский;
Екатерина - сестра его.

Он ушел, а Мария опустилась на скамью и закрыла лицо руками. По
тонким пальцам ее катились крупные слезы. Что она могла ответить ему?
Могла ли сказать, что она еще дитя, что не под силу ей воспитывать
пасынков и падчериц, из которых старший, Иван, был всего на пять лет
моложе ее? Могла ли она рассказать ему, что этот самый Иван при встречах с
ней косится на нее, как волчонок, а раз, когда она хотела его погладить по
кудрям, укусил ее за палец? Могла ли она сказать ему, что сердце ее
изболелось на чужбине, что чужды ей все обычаи московские, что ей больно,
когда бранят ее прежнюю веру, а еще больнее, когда он, ее муж, вспоминает
свою прежнюю царицу и корит ее, что не похожа, дескать, она на
покойницу... Да что царицу - польскую королевну вспоминает...
Вбежала верховая боярыня Марфа Ивановна Бельская с постельницей
Настасьей Васильевной Блохиной, вбежали сенные боярышни и затараторили,
ахая и охая:
- Ахти, мы, бедные! Пошто государыня царица плачет? Аль государь царь
был немилостив? Али чем его разгневала? Сказывали мы тебе, матушка-царица,
негоже с самострелом да с царевичем тешиться... лучше б дурку-арапку
позвала, али гусляра, али попугая бы мы тебе из сада принесли...
Вдруг из соседних покоев выбежала запыхавшаяся боярыня и закричала,
махая руками:
- От государя великого засылка-поминка*...
_______________
* З а с ы л к а-п о м и н к а - дары.

- Радуйся, государыня царица, радуйся! Гляди: ларец...
- А в ларце что - подивись-ка!
Толстая боярыня осторожно надела на шею царице ожерелье, все из
жемчуга "с лалками на поднизях".
- А и пригожа ж ты, государыня царица, до того светла лицом, что
глядеть боязно: ослепнешь! - взвизгнула Дуня.
Царица метнула взгляд на боярыню Бельскую:
- А... а пригожее я... покойной царицы Анастасии, боярыня?
Женщины смутились. Царь слишком чтил память покойной царицы, и им
казалось опасным высказаться не в пользу ее. Только одна Дуня
легкомысленно и угодливо крикнула:
- Где ей до тебя, государыня, да ведь и долгонько хворала она... а в
хворой какая краса?
Лицо черкешенки просияло.
- Царство небесное государыне царице Анастасии и многие лета
государыне царице Марии! - сказала боярыня Бельская.
Царица, улыбаясь, встала.
- Завтра государь велел к Троице ехать, - сказала она решительно. -