"Генрих Альтов. Опаляющий разум" - читать интересную книгу автора

Лента магнитофона

"- Для первого эксперимента шахматы удобнее всего. Мы прокрутим эту
шарманку несколько раз, и мир получит двух новых гроссмейстеров. Впрочем,
не ввести ли звание гроссмейстериссимуса?.. "Два гроссмейстериссимуса" -
отличный заголовок для вашего репортажа.
- Только ли знания делают человека гроссмейстером?
- А что же еще? Знания и опыт. Хотите шикарную цитату из Ласкера? В
вашем журналистском деле цитаты - великая вещь. Послушайте, что говорил в
свое время Ласкер: "Игроков, которым мастер может с успехом давать ферзя
вперед, существуют миллионы; игроков, перешагнувших эту ступень, можно
насчитать, наверно, не больше четверти миллиона, а таких, которым мастер
ничего не может дать вперед, вряд ли наберется больше двух-трех тысяч...
Представим себе теперь, что некий мастер, вооруженный знанием своего дела,
хочет научить играть в шахматы какого-нибудь юношу, не знающего этой игры,
и довести его до класса тех двух-трех тысяч игроков, которые уже ничего не
получают вперед. Сколько времени потребуется на это?" Ну, здесь следует
расчет: столько-то времени на изучение эндшпилей, столько-то - на дебюты,
и так далее. Всего двести часов. "Затратив двести часов, юноша, даже если
он не обладает шахматным талантом, должен сделать такие успехи в игре, что
займет место среди этих двух-трех тысяч". Обратите внимание: двести часов
и мастер в качестве учителя. А в моей машине собрана вся шахматная
премудрость мира. Информация, соответствующая сотням тысяч часов..."


Я лежал в своей темной каюте, прислушиваясь к неясному шуму. Я устал за
день, мне хотелось спать, но, превозмогая сон, я вслушивался в этот шум. И
вдруг я понял: так гудит морская раковина, если поднести ее к уху. Старый
корабль гудел, как морская раковина.
Я заснул с мыслью о редкой удаче: такие дни бывают не часто, но они
приносят в жизнь волшебные отзвуки сказок.


Утром Прокшина не оказалось в кают-компании. На столе, под термосом,
лежала записка: "Двинулся к больным. Завтракайте, не ждите. В термосе
какао, прочее - на столе. Шахматы - в тумбочке".
Быть может, это смешно, но я с утра _прислушивался_, надеясь уловить в
себе хоть какую-то перемену после эксперимента. Меня смущала
скоропалительность происшедшего. Слишком уж быстротечен был эксперимент.
Прокшин водрузил себе на голову "забрало" и просидел так минуты
полторы. Потом настала моя очередь. "Забрало" больно сдавило виски.
"Ринулись", - скомандовал Прокшин, и я увидел мерцающий матовый свет.
Глаза были плотно прикрыты нижним щитком "забрала", но свет я видел.
Пожалуй, это единственная необычная деталь эксперимента. Свет неяркий,
мягкий. Такой свет (только более слабый) можно увидеть, если потереть
закрытые глаза.
- Что делать, - сказал Прокшин, - экзотики в этой процедуре
действительно маловато. Но именно в этом сила! Между нами говоря, вы
просмотрели главное. Не пришлось перерезать зрительный нерв, чтобы