"Генрих Альтов(Альтшуллер). Как стать гением " - читать интересную книгу автора

нужно охране. В одно и то же время я должен находиться в двух состояниях.
Задача трудная, скорее, можно сказать, неразрешимая. Но что такое спать?
Спать - это значит сидеть. Максимум, что мне разрешено, - это сидеть, сидеть
с открытыми глазами. А спать - то, что мне нужно, - это сидеть с закрытыми
глазами. Глаза должны быть закрыты и открыты одновременно. Простые решения
типа "один глаз открыт - другой глаз закрыт" не проходят, я даже не
экспериментировал. Но когда я сформулировал противоречие, дальше
подействовала все-таки оставшаяся натренированность с дотюремных времен.
Задача нетрудная. Глаза должны быть открыты для дежурных, которые
периодически смотрят в "волчок", целый день мотаются. Они должны видеть, что
я сижу с открытыми глазами, широко открытыми глазами, чтобы сомнений не
было. А мне надо широко закрыть глаза...
Раз вы учились в Ленинградском народном университете технического
творчества, вы должны знать, что решение этой задачи чрезвычайно просто.
Мы оторвали от папирос "Норд"... Это уже был не "Норд", в это время
боролись за приоритеты, боролись с космополитами, это были папиросы "Север".
Мы от коробки оторвали два кусочка бумаги. Обгорелой спичкой нарисовали
зрачок. Я сел поудобнее. Мой приятель в момент, когда охрана отошла к
соседней камере, плюнул на одну картинку, плюнул на вторую, я зажмурился, и
он мне налепил глаза, вот сюда, на веки. И я замер, ожидая.
Да, есть некоторое удобство в неудобных ситуациях. Если бы я изобрел
какую-то вещь, мне пришлось бы потом годами доказывать, что она нужна. А тут
внедрение сразу, пожалуйста, на себе испытание... И госприемка есть. Для
тех, кто не был в Лефортовской тюрьме, надо сказать, что там обслуживание
всестороннее, развитое. Там рядом какой-то стенд для испытаний чего-то. Одни
говорили - это испытание двигателей, конструируют новые двигатели, ставят,
включают на полную мощность - до разрушения. Другие утверждали, что это
труба аэродинамическая. Короче говоря, эта стерва кричала так, что можно
было песни петь громко и не слышно было ничего. Надо было очень громко
говорить, чтобы можно было слышать. Три-четыре дня, пока она не сломается
или не затихнет по какой-то другой причине, потом снова три-четыре дня.
Перерыв - и снова...
Ну вот, я сел на нары, на кровать с деревянной доской, облокотился на
свернутое одеяло, подушку. Приятель нацепил на меня глаза и стал ходить по
камере. Мы все обдумали заранее. Пункт второй формулы изобретения: с целью
большей достоверности со спящим человеком разговаривают. И он стал задавать
мне вопросы, говорить. В общем, он имитировал увлеченную беседу, что не
противоречило инструкциям: пожалуйста, беседуй хоть 25 лет...
Я прекрасно выспался. Я очень хотел спать и никто мне не мешал, я трубу
эту не слышал проклятую. Выспался шикарно. А ночью меня снова потащили на
допрос.
Я вошел свежий как огурчик. Надо было видеть моего следователя, когда
он увидел, что я вошел бодрый. Я даже сделал попытку напевать что-то или
бурчать. Вошел, сказал ему "при-ветик" или что-то в этом роде. Он обалдел.
Он снял телефонную трубку и спросил у начальника охраны этажа, как вел себя
человек из камеры номер такой-то, я уже не помню, какой номер. Тот, видимо,
ответил, что согласно вашим руководящим указаниям не спал. И он успокоился,
этот Малышев, он был недалекий человек. С ним пришлось бы минимум три курса
заниматься, чтоб научить его ТРИЗ. Ну вот мы вместе провели ночь. Он то
пытался задавать мне вопросы, то молча смотрел. Что-то такое произошло, чего