"Олег Алякринский. Австралия (Путеводитель) " - читать интересную книгу автора

племенных земель приводили к печальным последствиям. И все же несмотря на
это, континент и новое общество находились на пороге нового пробуждения.
Золото! Пробуждение настало в 1851 г. Эдвард Харгрейвс, австралийский
золотоискатель, вернулся из Калифорнии переполненный впечатлениями о золотой
лихорадке 1849 г. Он не сомневался, что при явном сходстве геологического
строения Калифорнии и Австралии, в Новом Южном Уэльсе непременно должно быть
золото. Он не мог знать, что золото в этих местах было обнаружено еще 10 лет
назад преподобным У. Б. Кларком, чье открытие, однако, осталось в тайне.
Увидев золотые самородки, губернатор сэр Джордж Гиппс заявил: "Запрячьте это
подальше, мистер Кларк, иначе нам всем тут не жить!"
Обнародовав в Сидней-тауне свое намерение найти золото, Харгрейвс
сполна изведал горечь насмешек, но не смутился и ушел исследовать русло р.
Макуэйри близ Батерста в 170 км к западу от Сиднея. Придя на место, он взял
первую пробу грунта и заявил своим компаньонам: "Вот оно! Сегодня великий
день в истории Нового Южного Уэльса. Я стану баронетом, вам присвоят
рыцарские звания, а из моей кобылы сделают чучело, поставят под стекло и
выставят в Британском музее".
15 мая 1851 г. весть о том, что "найдено золото!", облетело
австралийские колонии. В Батерст хлынул столь бурный поток золотоискателей,
что в Виктории начался демографический и экономический бум. А в Мельбурне
работодатели сулили 200 фунтов вознаграждения всякому, кто найдет золото в
окрестностях их города.
В июле было заявлено о первой находке, и к концу года уже
разрабатывались богатейшие золотоносные жилы в Виктории - вокруг Балларата,
Бендиго и Кастлмейна. Для мельбурнских бизнесменов эти находки были не
всегда желанными. Хотя цены на муку, хлеб, одеяла, лопаты и шахтное
оборудование удваивались и утраивались, при этом, однако, обнаружился острый
дефицит продавцов в лавках: Мельбурн и Джилонг почти полностью лишились
мужской части своего населения.
Славные деньки. Районы золотых приисков представляли собой зрелище
весьма бурной трудовой активности: команда из четырех-пяти мужчин от зари до
зари горбатились не покладая рук - копали, просеивали грунт, мыли песок. В
призрачном лунном пейзаже, испещренном башенками шахт, насыпями отвальной
породы, палатками и наскоро сбитыми дощатыми хибарами и
рюмочными-времянками, они самозабвенно работали и наградой за их труд могли
оказаться либо рудные пустышки, либо самородки вроде "Привет, незнакомец!"
весом в 78 кг.
Несмотря на хаотичность раскопов, в среде золотоискателей царил
порядок, строгая дисциплина, взаимное доверие и политическая солидарность,
что резко отличалось от беспредела на калифорнийских приисках. Но едва
только бородатые золотоискатели в наглаженных рубашках и кованых башмаках
появлялись в городе, они пускались во все тяжкие, нередко просаживая по
сотне фунтов в день. Бравые бородачи забавляли горожан небылицами о золотых
приисках, потчевали слушателей шампанским, раскуривали сигары "пятерочками"
(т. е. пятифунтовыми банкнотами) и разъезжали по улицам верхом или в кэбах.
Это были "Славные деньки". В мельбурнском театре, по свидетельству
очевидца, актеры, выходившие после спектакля на сцену, вынуждены были стоять
под градом золотых слитков, которыми их осыпали вместо букетов цветов.
Многие из них весили по полфунта и, не долетая до сцены, падали в
оркестровую яму".