"Моя вторая мама (Сериал). Книга 1" - читать интересную книгу автора (Крус Абель Санта, Вонн Эрик)

Глава 13

Долорес было уже под шестьдесят, но все кругом, включая ее собственного сына, называли ее уменьшительными именами «Лола» или «Лолита». Она на самом деле не чувствовала себя старой. Конечно, всякого рода болезни и недомогания одолевали ее, как и других людей ее возраста, но в душе она все еще ощущала себя молодой, задорной девчонкой. Ей нравилось шутить, устраивать розыгрыши, нравилось бывать на людях… Честно говоря (она сама не понимала, почему это так с ней происходит), в глубине души она была уверена, что жизнь ее пока толком и не начиналась и что все еще у нее впереди. Вполне возможно, что это ощущение было следствием тех нелегких времен, когда, отказывая себе буквально во всем, она только и делала, что работала, стараясь поставить на ноги единственного сына - Мануэля. Пока он учился в школе, потом в университете, пока не стал ведущим специалистом, а затем и акционером компании, которую возглавлял его друг Хуан Антонио, у Долорес не было времени заниматься собой. Теперь же, когда их жизнь несколько стабилизировалась и они могли считать себя вполне обеспеченными людьми, оказалось, что к ней подкралась старость, и того, что упущено, не наверстать. Впрочем, Долорес не была с этим согласна и, откровенно говоря, попросту плевала на старость. Кто был в ее представлении настоящим стариком, так это Мануэль. Он никуда не ходил, только на работу. Свободное время предпочитал проводить дома в компании той же Долорес, а главное, у него не было знакомых женщин, а значит, и надежды Долорес заполучить внука или внучку сводились практически к нулю. Она понимала, что характер Мануэля - тоже следствие их нелегкой жизни, а так же той давней истории с сестрой Хуана Антонио - Сонией, отказавшейся выйти за Мануэля, только потому что он был в ее представлении недостаточно богат. Долорес это понимала, но мириться с таким положением вещей было опять-таки не в ее натуре. Все ее попытки расшевелить Мануэля разговорами, задеть его мужское самолюбие и вытолкать в конце концов из дома ни к чему не приводили… Он просто-напросто отмалчивался, уткнувшись в книгу. Тогда Долорес решила действовать личным примером… «Пусть смотрит на свою мать и учится, как нужно быть молодым», - подумала она. Но Мануэль и тут остался верен своему занудству и только ворчал на мать за долгие отлучки, поздние возвращения домой и все эти ее сумасбродные выходки, которые, как она надеялась, заставят его измениться…

- Ты только посмотри! - не выдерживала она. - Хуан Антонио, твой лучший друг, только похоронил жену, а уже отправился в круиз с какой-то подружкой… Я верно говорю?

- Да.

- Вот! - Долорес назидательно поднимала палец. - Он бы меня понял! Мужчина не может быть один. Ему нужна подруга.

- Господи, мама… - морщился Мануэль. - Опять ты начинаешь!

- И не устану тебе это повторять. Из всех моих знакомых мужчин ты единственный сидишь целыми днями дома с твоей мамочкой! Я даже начинаю думать, что у тебя «эдипов комплекс».

- Мама!!!

- Мама… мама… - сегодня Долорес не хотелось больше спорить с сыном, и она пошла из гостиной, ворча на служанку. Та понесла белье в прачечную и вот уже два часа не возвращалась.

В этот момент в дверь позвонили.

- Я открою! - крикнула сыну Долорес. - С такой прислугой, как у нас, быстро становишься самостоятельной…

Она открыла дверь и замерла в удивлении. Симпатичная молодая женщина, улыбнувшись, поздоровалась с ней и спросила, дома ли Мануэль…

- Маноло!!! - Долорес наконец вышла из состояния оцепенения.

- Что? - отозвался сын из гостиной.

- Маноло, к тебе пришли!

Долорес посторонилась, пропуская женщину в квартиру. Когда они вошли в гостиную, Мануэль как раз собирался положить на стол книгу, которую читал. Он поднял глаза, и… книга шлепнулась мимо стола на пол.

- Ракель?! - в его голосе звучало не только удивление, но и страх. - Зачем вы пришли?

- Вот еще!!! - вмешалась Долорес. - Разве симпатичной девушке задают такие вопросы? Скажи «здравствуйте», «добрый вечер», «добро пожаловать»…

- Добро пожаловать, - буркнул Мануэль.

Ракель благодарно улыбнулась Долорес. Та вышла приготовить кофе. Конечно, Мануэль в ее отсутствие способен сморозить какую-нибудь глупость - совершенно не умеет обращаться с женщинами… Но, с другой стороны, не может же она все время держать его за ручку, как маленького. Долорес быстро приготовила кофе и, поставив чашки на поднос, понесла кофе в гостиную…

- Поэтому я и зашла… - услышала она голос Ракель. - Подумала, может, поужинаем где-нибудь вместе…

- Я не смогу… - ответил Мануэль. - У меня много работы.

- Че-пу-ха! - Долорес вошла в комнату и строго взглянула на сына. - Работа может подождать! Возьмите, ваш кофе, Ракель…

- Спасибо.

- Твой кофе, Мануэль.

Мануэль взял чашку и вздохнул. Он избегал смотреть на Ракель.

- Знаете, - обратилась к гостье Долорес, - мне правда очень приятно познакомиться с вами. Дай Бог, чтобы вам удалось проветрить мозги моему Маноло…

Она принесла вина и налила всем по рюмочке.

- Ваше здоровье, Ракель!

Они с Ракель чокнулись и выпили. Долорес шутила, подсмеивалась над Мануэлем и одновременно мельком поглядывала на гостью. Ракель чем-то ей сразу понравилась. Может быть, тем, как она смотрела на Мануэля. Может быть, решительностью и настойчивостью, с которой повторяла свое приглашение, словно не слыша отговорок Мануэля. Было в этом что-то от обреченности, всегда свойственной настоящему чувству. Долорес была уже в том возрасте, когда начинают разбираться в таких вещах. Она решила помочь девушке…

- Ну вот что… - обратилась Долорес к сыну. - Хватит разговоров! Немедленно собирайся и отправляйся с Ракель. Желаю вам хорошенько повеселиться! А я тут тоже не стану скучать… найду себе занятие.

- Я и не думала, что у Мануэля такая замечательная мама… - благодарно улыбнулась Ракель.

- А я не думала, что у него такая красивая знакомая!

- Спасибо вам, сеньора.

- Меня зовут Долорес… Как в песне… «Долорес, Долорес, не плачь, дорогая!»… Но для тебя я просто «Лолита».

- Хорошо, - кивнула Ракель.

- Давай, сынок, - Долорес подмигнула Мануэлю. - Вставай, вставай… Только вытри рот - у тебя кофе на губах…

Мануэль нехотя поднялся и взглянул на Ракель:

- Вы на машине?

- Нет. Я приехала на такси.

- Что за церемонии?! - вмешалась Долорес. - Друзья должны обращаться друг к другу на «ты»!

Ракель весело кивнула и взяла Мануэля за руку. Они пошли к выходу. У двери Мануэль оглянулся, и Долорес погрозила ему пальцем. «Господи, неужели ушли? - подумала она, услышав как в прихожей хлопнула дверь. - Воистину, Мануэля нужно пинками выталкивать из дома»…

После отъезда Хуана Антонио Сония привезла Монику к себе. Почти всю дорогу в машине девочка молчала. Повеселела она только тогда, когда Сония напомнила ей о щенке, которого они с Энрике обещали ей подарить. Машина подъехала к дому. Сония взяла девочку за руку и повела по дорожке через сад. Они увидели Рамона, поливавшего цветы.

- Игнасио всегда разрешает мне помогать ему в саду, - похвасталась Моника. - Тетя, а это кто?

- Это Рамон, Моника, - ответила Сония.

Они подошли к садовнику и поздоровались с ним.

- Здравствуйте, сеньора… Здравствуйте, сеньорита… - улыбнулся Рамон.

- Это моя племянница - Моника, - объяснила Сония. - Она побудет у нас в эти выходные.

Рамон кивнул и потянул шланг в другой конец сада.

- Ты слышала? - восхищенная Моника, встав на цыпочки, шептала Сонии на ухо. - Ты слышала? Он назвал меня сеньоритой!!!

- Если хочешь, можешь побыть с Рамоном, помочь ему в саду, - улыбаясь, сказала Сония.

Девочка радостно кивнула и бросилась к садовнику. Сония вошла в дом. Энрике сидел в гостиной, листая, как всегда, шахматный журнал, и на лице его читалось выражение скуки, которое он не удосужился скрыть при виде жены. Безразличный взгляд, который бросила на него Сония, не удивил его. Он давно перестал удивляться проявлению холодности с ее стороны. Более того, он привык к этой холодности. Равнодушие жены устраивало его гораздо больше, чем проявление каких бы то ни было эмоций, потому что вся эмоциональная сторона их отношений сводилась в последнее время к саркастическим замечаниям в адрес друг друга и частым недоговоренностям, способным только накалить обстановку. Не замечая друг друга, они избегали множества неприятных разговоров, и, может быть, именно поэтому могли еще существовать вместе, будучи уже совершенно чужими друг другу. На мгновение оторвав взгляд от журнала, Энрике вновь уткнулся в интересовавшую его статью, но по тому, как жена вздохнула и резко опустилась на диван, понял, что на этот раз ей необходимо переговорить с ним.

Он взглянул на нее, снял очки и спросил, привезла ли она Монику.

- Она в саду с Рамоном, - сказала Сония. - Она отказалась ехать с Хуаном Антонио в аэропорт. Думаю, она очень переживает.

- Боится, что Хуан Антонио опять женится?

Сония кивнула.

- Девочки в школе пугают ее рассказами о мачехах. И Моника правда напугана, - сказала она.

Энрике поморщился и пожал плечами.

- Надеюсь, ты не пойдешь сегодня в клуб… - в голосе Сонии теперь звучало раздражение.

- Нет, ни в коем случае… - Энрике отвечал ей в тоне издевательской галантности. - Эти выходные я собираюсь целиком и полностью посвятить своей любимой племяннице…

Из сада вбежала разгоряченная Моника. Платье ее было обрызгано водой.

- Я уже помогла Рамону! - сообщила она, поздоровавшись с Энрике.

- Я очень рад, - отвечал тот. - Тебе было весело?

- Да! - девочка села на край журнального стола, смахнув платьем несколько фигур со стоявшей на нем шахматной доски. - Помнишь? Вы с тетей Сонией обещали купить мне щенка!

- Конечно, помню… - Энрике поднялся. - Поехали прямо сейчас?

- Правда?

- Правда.

Энрике взял Монику за руку, и они пошли к двери. На пороге он обернулся и взглянул на Сонию:

- Ты не поедешь с нами?

- Нет… - Сония устало покачала головой. - Я лучше подожду вас здесь.

Когда Энрике с Моникой уехали, Сония вышла в сад, отыскала Рамона и, взяв его за руку, молча повела в дом. В спальне она обняла его и жадно поцеловала в губы.

- Подождите, подождите, сеньора… - Рамон заметно испугался, но Сония не выпускала его из объятий. - Сеньор может вернуться…

- Нет. Он повез Монику покупать щенка. Это надолго.

- А вы почему с ними не поехали? - Сония почувствовала, как руки Рамона осторожно легли ей на талию.

- Я предпочла остаться с тобой.

- А вдруг он нас застанет? - испуг снова промелькнул в темных глазах Рамона.

- Не волнуйся… - Сония опустилась на кровать и притянула юношу к себе. - Не говори ничего, а то все испортишь. Лучше поцелуй меня…

Сколько времени прошло? Может, полчаса… Может, час… Может, десять… Сония не замечала времени. Обнимая Рамона, она словно заслонялась им от всего мира. Она снова была юной, прекрасной, желанной… Не было ни разницы в возрасте, ни сословных различий - единая страсть уравняла их… Рамон уже не боялся, он был настойчив и нежен, а Сония… Сония пьянела от его тела, ей казалось, что никогда она не испытывала ничего подобного… она была счастлива. Потом Рамон лежал с закрытыми глазами, а она гладила его плечи, не в силах оторваться от него, она целовала его в лоб, как ребенка… Он улыбался, не открывая глаз, и она целовала его улыбку… Какой-то шорох в гостиной заставил их вздрогнуть. Рамон вскочил и быстро стал одеваться. Сония тоже оделась и подмигнула ему:

- Вот видишь… Все спокойно…

- Ну да спокойно! - глаза Рамона округлились.

Все-таки он совсем мальчишка. Сония улыбалась, глядя как он поспешно зашнуровывает свои огромные спортивные ботинки.

- Моего мужа не волнует, что я делаю, - сказала она. - Он для этого слишком занятой человек. Послушай, Рамон…

- Что?

Помолчав, Сония сказала:

- Недавно я обнаружила, что у него есть другая женщина… И дети от этой женщины.

- Дела!… - Рамон удивленно покачал головой.

- Ладно, разговор об этом еще впереди… - Сония надела тапочки и пошла к двери. - Идем. Они с Моникой скоро должны вернуться…

Энрике и Моника вернулись с забавным лохматым щенком, который, казалось, был страшно рад тому, что наконец-то обрел хозяев. Будто белый мохнатый шар, он катался по гостиной, залезая под диваны и пробуя на зуб ножки кресел. Моника, тоже ошалевшая от радости, носилась за ним, то и дело хватая его на руки. Неожиданно она остановилась и взглянула на Энрике и Сонию:

- А как мне его назвать?

Сония развела руками и сказала, что имя собаке должен выбирать хозяин.

- Мне ничего в голову не приходит, - пожаловалась Моника.

- А ты подумай получше, - посоветовал Энрике.

- Давай, я назову его Энрике! В твою честь… - осенило девочку. - Это ведь ты мне его купил…

- По-моему, превосходная идея, - с усмешкой заявила Сония.

- Нет… - Энрике взглянул на жену и вновь повернулся к Монике. - Никому не хочется, чтобы его звали как собаку…

- Но ведь это собаку будут звать как тебя… - возразила Моника.

- Что ж… Тогда я куплю тебе еще одну собаку, и ты назовешь ее Сония… Посмотрим, понравится ли это твоей тете! - Энрике злобно посмотрел на Сонию, но та спокойно выдержала его взгляд.

- Ладно! - подумав, сказала Моника. - Я назову его Винни.

- Винни? Хорошее имя, - согласился Энрике.

- Может, ты поиграешь с Винни в саду? - спросила Сония. - Рамону, наверное, тоже интересно с ним познакомиться…

- Хорошо! - Моника подхватила щенка и выбежала с ним из комнаты.

- Похоже, она действительно счастлива, - сказал Энрике, глядя ей вслед.

- А ты, как вижу, прекрасно умеешь обращаться с детьми… - отчеканила Сония. - Кстати, в том клубе, куда ты ходишь, много детей?

«Надо бы купить Монике какой-нибудь сувенир прямо тут, в Майами, - думал Хуан Антонио, глядя в окно лимузина, везшего их с Иренэ в порт. - После регистрации на теплоходе, может, останется еще время, чтобы проехаться по городу и подобрать что-нибудь интересное. Тем более что Иренэ наверняка не упустит возможности прочесать магазины и, как обычно, станет клянчить подарки». Он поймал себя на мысли, что с некоторых пор думает об Иренэ только в негативном плане. Мозг его словно специально выискивал в этой женщине все новые и новые недостатки, и Хуан Антонио удивлялся, как же он раньше не замечал всего этого и, более того, считал, что Иренэ при всей ее жадности и откровенном цинизме была все-таки не такой уж и плохой, и провести с ней время ему было даже приятно. Хуан Антонио понимал, что преувеличивает недостатки Иренэ точно так же, как раньше преувеличивал ее достоинства, и знал причину этого. Он уже достаточно пожил на свете и отдавал себе отчет в том, что его негативное отношение к любовнице все-таки не до конца справедливо и связано в значительной степени с желанием поскорее избавиться от нее. Даниэла Лорентэ… Вот, где крылась главная причина такого отношения. Хуан Антонио не знал, была ли это любовь с первого взгляда… но во всяком случае это было нечто, что ему еще не доводилось испытывать, а ведь он знавал многих женщин и, как ему раньше казалось, испытал практически все возможные нюансы чувств, составляющих такие сложные понятия, как любовь и привязанность. Даниэла Лорентэ… Даниэла… стояла, как мираж, у него перед глазами, а возле него, в машине, сидела совершенно чужая, неприятная ему женщина, к которой он теперь испытывал даже жалость, потому что она не могла прочесть его мыслей и поэтому была совершенно уверена в своей власти над ним… Как бы там ни было, именно с ней предстояло ему провести десять дней на борту «Норвея», а значит нужно было поддерживать хотя бы видимость нормальных отношений. Хуан Антонио взглянул на Иренэ. Она заметила его взгляд и, взяв его руку в свою, положила себе на колено. Он не отнял руки, хотя и не почувствовал ничего похожего на то, что бывало с ним раньше, когда Иренэ таким простым, но, по ее мнению, наиболее эффективным способом пыталась завоевать его расположение или выказать ему свою благодарность…

- Хорошая погода для морских путешествий… - сказал Хуан Антонио, чтобы хоть что-нибудь сказать.

- Я так рада… - с готовностью отозвалась Иренэ. - А еще я рада, что мы наконец-то избавились от этих двух идиоток, что глазели на тебя с самого Мехико…

- Тебя это так задевало?

- Да они же кокетничали с тобой самым бесстыдным образом! Ты-то, счастлив, конечно…

- Мне они показались симпатичными, - Хуан Антонио не видел причины скрывать от Иренэ правду. - Особенно Даниэла, потому что с ее подругой я и пары слов не сказал…

- Значит, ее зовут Даниэла… Вероятно, это та, что растянулась в аэропорту…

- Та самая.

Иренэ, видя что ее сарказм не производит желаемого действия, не на шутку рассердилась:

- Если бы я оставила тебя с ней еще на десять минут, ты бы, пожалуй, прямо там, на месте, предложил бы ей выйти за тебя замуж!

Хуан Антонио ничего не сказал и, отвернувшись, стал глядеть в окно. Лимузин вкатил на территорию порта и, проехав еще немного, остановился у причала, к которому был пришвартован «Норвей». Корабль возвышался над причалом своими верхними палубами, а весь его мощный корпус был скрыт за причальными постройками и рядами изумрудных пальм, качавшихся на ветру. Но даже та часть теплохода, что была видна, впечатляла и позволяла догадываться о его огромных размерах. Иренэ застыла в восхищении, и Хуану Антонио пришлось напомнить ей, что им еще нужно зарегистрировать билеты.

- Надеюсь, там не будет очереди… - сказал он.

Иренэ, ненавидевшая очереди, поспешила вслед за ним к регистрационной стойке. Процедура регистрации все-таки отняла у них около часа, и Хуан Антонио чувствовал себя сильно уставшим, когда все формальности были наконец закончены и их багаж отправлен в каюту.

- Что ты такой сердитый? - поинтересовалась Иренэ, не выказывавшая ни малейшего признака усталости.

- Я что-то устал и хочу спать, - признался Хуан Антонио.

- Не выдумывай! - Иренэ недовольно скривилась. - После обеда отдохнем немного, а вообще надо пользоваться тем, что мы здесь… тут столько всего интересного…

- Иренэ, предупреждаю тебя, я еду в этот круиз, чтобы отдохнуть. А иначе не было никакого смысла брать отпуск, - устало сказал Хуан Антонио.

Иренэ только пожала плечами.

- Послушай… - сказала она через некоторое время, - Мне говорили, что на островах, где будут стоянки «Норуэя», такие «фри-шопы»! И такие ювелирные лавки!

- Вот как?…

- Ну да! - Иренэ не почувствовала насмешки. - Тебе бы следовало купить мне колечко для нашей помолвки. С брильянтом, скажем так, карат в десять…

- Не многовато?

- Нет. А что?

Хуан Антонио промолчал. Они решили обойти порт. Жара стояла невероятная, но здесь у моря дул ветерок, и пальмы отбрасывали на тротуар спасительную тень. Хуан Антонио старался отвлечься, но раздражение все больше и больше охватывало его. С какой стати он должен находиться рядом с этой женщиной. Он вообще никому ничего не должен. Свои долги он привык платить сразу, и в этом смысле Иренэ никак не могла считать себя обиженной. Наверное, лучше раз и навсегда расставить все точки над i и уж больше не мучить ни себя, ни ее…

- Иренэ… - Хуан Антонио резко остановился. - Почему ты не скажешь мне правду? Тебя ведь интересуют во мне только деньги!

- С чего ты взял?! - Иренэ изумленно взглянула на него.

- С чего?! Да ты ведь даже не можешь этого скрыть. Иногда я думаю, что Сония была права, когда назвала тебя авантюристкой…

- Как ты смеешь говорить мне такие вещи?!

Хуан Антонио устало объяснил:

- Ты ведь все время одержима мыслью о том, что бы еще я мог тебе купить, какой подарок сделать… И с каждым днем требуешь все более дорогих подарков!

- Ладно, забудь о кольце, - Иренэ чуть не заплакала. - Не нужно мне от тебя ничего! Побереги свои денежки - может, на том свете пригодятся!

Хуану Антонио вдруг снова стало жаль ее. Вид у нее был как у обиженного ребенка. Иренэ кусала губы и избегала смотреть на него. Она вся как-то сгорбилась и потеряла лоск. Ощущение было такое, будто он ударил ее. Ударил сильно и исподтишка.

- Успокойся, я не хотел, чтобы ты это так воспринимала, - примирительно сказал он.

- Ты сам не понимаешь, как сильно обидел меня! - Иренэ отвернулась от него, плечи ее задрожали. - Как ты можешь сомневаться во мне?! Ты же не первый день меня знаешь! А что касается твоей сестры, мне очень жаль, что она так плохо обо мне думает… Она бы должна мне спасибо сказать… Если бы не я, вы бы так до сих пор и не помирились!

- Ну хватит, хватит об этом… Забудь мои слова… Все это чепуха!

- Для тебя, может быть!

Иренэ вскинула голову и зашагала через улицу. Хуан Антонио нагнал ее и пошел рядом. Он чувствовал себя виноватым, но не потому что сказал ей о деньгах, а потому что не выдержал до конца и начал извиняться, и чем больше он извинялся, тем острее чувствовал, что снова обманывает ее. Он вспомнил, как счастлива была Иренэ, когда он согласился на эту поездку. Счастье ее было искренним: ему самому было радостно смотреть на нее в ту минуту. Он не хотел омрачать ее счастья. Она думает, что этот круиз как бы прелюдия их будущей помолвки. Пусть думает, если ей так хочется… если ей от этого легче… В конце концов он - Хуан Антонио - не ребенок, он - взрослый мужчина, и ни одна женщина не женит его на себе насильно, против его воли.

- Наверное, нам пора на «Норвей»… - тихо сказал он.

Иренэ остановилась и рассерженно взглянула на него.

- После всего, что ты наговорил, мне даже расхотелось ехать в этот чертов круиз! - заявила она.

- Ну-ну, не преувеличивай…

- Я никогда не думала, что ты можешь до такого дойти!

Сказав это, она все-таки пошла с ним к причалу.

В зале ожидания на причале «Норвея» было полно народу. Скоро должна была начаться посадка на теплоход. Иренэ с обиженным видом села на одно из свободных кресел. Хуан Антонио остался стоять.

- Ради Бога, - взмолился он, - нельзя из-за пары глупых слов портить себе отдых! Ну хорошо, я был не прав… Прошу тебя, забудь об этом.

- Если бы ты знал, как ужасно я себя чувствую! - голос Иренэ звучал теперь жалостно.

Хуан Антонио присел возле нее и обнял ее за плечи.

- Так ты прощаешь меня?

- Ладно, прощаю. Хотя ты этого и не заслуживаешь…

Объявили посадку. Хуан Антонио встал и подал Иренэ руку. По закрытому трапу они прошли на теплоход, напоминавший изнутри многоэтажную гостиницу. В каюте Иренэ заметно повеселела.

- Смотри, какая прелесть! - восклицала она, разглядывая обстановку каюты. - Невероятно! Неужели сбылась моя мечта?

Счастливая, она обняла и поцеловала Хуана Антонио. Он понял, что инцидент исчерпан.