"Петроний Аматуни. Если бы заговорил сфинкс..." - читать интересную книгу автора

Мериб привык к своему особому положению в царской семье. Ему
позволялось многое, и все же он не забывал, кто его брат, и понимал, что
может проявлять в его присутствии "вольность" лишь настолько, насколько
это приятно царю, и только ему - а не им обоим...
Уловив жест царя, Мериб наполнил бокалы.
- Это хенкет, - сказал Хефрэ, - с южными финиками.
- Да, южные - вкуснее наших, - согласился Мериб.
Пока они пили, зодчий размышлял: он уже оценил скрытое значение
царских слов, но не спешил высказаться и предпочел молчание.
- Смотри, - негромко и словно лениво заговорил Хефрэ, - Хор всегда
наш родич, покровитель. Одно время цари Кемта вели свою родословную от
самого Рэ. Это выше!
Мериб понимающе кивнул.
- Потом забыли говорить так... Роме должны знать сейчас истину. Мое
величие - сила государства. Оно объединяет всех роме, а без этого нельзя
укрощать Хапи, направлять ее влагу в хранилища, на поля...
- Да, Хем-ек, ты - истинный распределитель Хапи!
- Смотри. Пирамида отца нашего, великого Хуфу, да будут к нему
милостивы боги в Царстве Запада, подпирает небо.
- Твою гробницу, Хем-ек, я делаю немного ниже. Но я возвожу ее на
большем возвышении. Она будет казаться...
- Хорошо услышанное мною, - прервал Хефрэ. - Я прочел твою записку,
Мериб. Ты хочешь сделать облицовку основания моей гробницы из красного
камня?
- Это мысль Анхи, моего зодчего - строителя нижнего заупокойного
храма. Очень дорого? - вздохнул Мериб.
- Совсем нет. Ты можешь придумать еще более трудное!
- Еще более?! - со страхом переспросил зодчий.
- Да, Мериб. Тогда сильнее будет Кемт! Иначе роме скажут, что я стал
слабее...
- Буду думать, Хем-ек, буду думать я...
- Не спеши, Мериб. Сделай хорошо.
- Твоя воля, Хем-ек...
Мериб невесело подумал, что пока он сам не видит способа сделать
усыпальницу и два заупокойных храма (верхний - у пирамиды и нижний - на
незатопляемом берегу) еще внушительнее.
- Исполнено будет, - склонился он.



3

Главный жрец храма бога Птаха, высокий, широченный Хену, славился
упрямством, ставившим в тупик даже царя, его родственника.
Бритоголовый, с короткой шеей, маленькими глазами, теряющимися рядом
с мясистым носом, слоновьими ушами и большим ртом, Хену не отличался
приятностью. Весь его облик, рыхлое огромное тело, жирный подбородок,
вздрагивающий при ходьбе, и особенно выражение тупости, почти не сходившее
с его лица, придавали ему нечто бычье.
Казалось, что нечто человеческое не могло пробудиться в его душе, и