"Павел Амнуэль. Двое" - читать интересную книгу автора

от которой отваливались огромные куски, и они, будто грозовые тучи, плыли по
небу на восток.
Но не извержение привлекло мое внимание. Метрах в трехстах впереди
клокотало, выбрасывая пар, круглое озеро. Над ним клубились мелкие облачка,
и марево застыло в воздухе, словно стеной отделяя нас от озера, откуда в
нашу сторону полз тяжелый удушливый запах...
И тут я увидел Николая Геннадьевича. Он стоял на невысоком холме в
нескольких шагах от бурлившей воды. Или это была не вода, а жидкий
сероводород? В тот момент я забыл обо всех законах химии, мне казалось, что
у ног Н. Г. клокочет не жидкость, а бьется чье-то живое тело: чудовище,
вроде Лох-Несского, поднимает широкую спину, выгибает ее, показывая, что оно
здесь, оно пришло, оно ждет, чтобы его поняли...
- Коля! - закричала тетя Женя и неожиданно оказалась впереди всех. Мы
бежали и кричали, но берег, казалось, не приближался. Н. Г., оглянувшись,
увидел нас, махнул рукой, что-то крикнул и пошел. Медленно двинулся вперед,
поднимаясь на пологий холм, откуда, наверное, хорошо было видно все озеро до
противоположного берега. Я мог себе представить, какая там стояла вонь. И не
мог себе представить, как там можно дышать.
Воздух наполнился звуками, возникшими будто из-под земли, но быстро
переместившимися вверх. Что-то рокотало над головой, но мне все равно
казалось: это тяжело вздыхает земля. Я не сразу догадался: над нашими
головами на высоте сотни метров завис вертолет, дверца была открыта, и
кто-то, кого я не мог узнать (Перчиков, скорее всего), махал нам рукой. Я
тоже махнул, показывая вперед, на озеро, на Черепанова. Похоже, Николаю
Геннадьевичу стало плохо - шел он странно, цепляясь руками за кусты, будто
поднимался на крутой склон горы. Может, так оно и было: земля там
шевелилась, трескалась, что-то взламывало ее изнутри, и с каждой секундой
холм действительно становился круче. Из глубины озера вырвались струи пара и
желтоватые клубы то ли дыма, то ли отравленного воздуха.
Вертолет накренился и медленно полетел вперед. Перчиков, видимо,
заметил Черепанова среди неожиданного нагромождения камней там, где еще
несколько минут назад мирно росла трава.
Бежать было трудно не только потому, что земля дрожала все сильнее и
уходила из-под ног, но что-то мешало в голове, то ли мысль, то ли болевая
точка, будто кто-то сильной ладонью обхватил затылок и сжимал, и низким
басом произносил слова, которые я не мог понять, но в то же время знал, что
понимать ничего не надо. Нужно чувствовать, однако именно чувств во мне не
было никаких. Я ощущал себя автоматом, запрограммированным на одно простое
движение - вперед и вверх.
Склоны словно отталкивали. Я понял, как трудно приходилось Н. Г.,
потому что и передо мной пологий склон неожиданно встал дыбом. Я уткнулся
носом в потрескавшуюся землю и вцепился зубами в оказавшуюся у лица толстую
ветку. Вкус был отвратительный, серный и еще какой-то. Я заставил себя
приподнять голову и увидел надвигавшуюся сверху (или по земле?) тучу пепла.
Путь преграждали потоки лавы - они-то откуда? Здесь не могло быть лавы, но я
видел, на самом деле видел, как лава на моих глазах остывала и покрывалась
твердой корой, под которой - я был в этом уверен - текла расплавленная
масса.
Далекий кратер выбрасывал докрасна раскаленные обломки скал; иные
разрывались в воздухе подобно бомбам, и их осколки разлетались во все