"Песах Амнуэль. Назовите его Моше" - читать интересную книгу автора

Бельский мог бы сказать точно, были это просто капилляры или, в
действительности, - текст неких заповедей, дарованных евреям системы
омикрона Эридана... кем?
Стебель вытянул вперед один из своих корней и ловким движением (когда
это Бельский научился?) подцепил листья с заповедями. Держать дар
приходилось навесу, передвигаться с подобной ношей было, наверно, очень
неудобно, и потому Бельский ковылял с обрыва почти час - для нас-то, в
режиме реального времени, прошли две минуты нервного ожидания развязки.
Не сказал бы, что народ с восторгом воспринял слова, сказанные
Бельским после того, как листья с заповедями были предъявлены и прочитаны.
- И велел Творец, Господь наш, - сказал Бельский, совсем уж войдя в
роль Моше, - исполнять каждую заповедь неукоснительно, иначе не видать нам
Земли обетованной как своих корней.
Не уверен, что в лексиконе местных евреев прежде существовала такая
идиома. К тому же, лично я совершенно не понял смысла заповеди номер
восемь - "не перепутывай корни свои перед закатом". С кем не перепутывать?
Почему перед закатом нельзя, а в полдень можно?
- Возвращай, - устало сказал директор Рувинский Рону Шехтелю, тот
ввел в компьютер соответствующую команду, и Бельский вернулся.


- Насколько заповеди, сконструированные тобой, - спросил Рувинский у
доктора Фраймана, - отличаются от тех, кто на самом деле были получены на
берегу реки?
- Практически не отличаются, - объявил Фрайман. - Разве что стиль
чуть более напыщенный, я бы так не писал.
Шай Бельский, вернувшись из экспедиции, не проронил ни единого слова
- отчет представил в письменном виде, а на вопросы отвечал покачиванием
головы и пожатием плеч. Мы собрались в кабинете директор обсудить
результаты, и Бельский немедленно забился в угол, будто растение,
поставленное в кадку.
- А ты что скажешь? - задал директор прямой вопрос юному дарованию,
совершенно выбитому из колеи. - Что это было?
Вынужденный открыть рот, Бельский долго шевелил губами и пытался
вывихнуть себе челюсть, но все же соизволил ответить:
- Н-не думаю, - сказал он, - что это был Шехтель.
- Замечательный вывод, - вздохнул Рувинский. - Значит, сам Творец. И
если Он, действительно, существует, и если Он, действительно, сам
составляет тексты заповедей для евреев в каждом мире, то неизбежно на
любой планете, которую мы выберем, Он будет опережать нас, зная,
естественно, о наших планах.
- Думаем, что так, - сказал доктор Фрайман за себя и Бельского,
продемонстрировав, таким образом, классический пример перехода от
атеистического способа мышления к сугубо монотеистическому.
Писатель Эльягу Моцкин, который все время бормотал "Барух ата,
Адонай...", неожиданно прервал это занятие и потребовал:
- Хватит вмешиваться. Не нужно мешать Творцу даровать заповеди своему
народу.
- Которому из своих народов? - осведомился директор Рувинский,
единственный из присутствовавших сохранивший способность к здравому