"Песах Амнуэль. Убийца в белом халате" - читать интересную книгу автора

раз сменился и поехал со смены не домой, а в институт, ставший за полгода
для него роднее собственной жены. Из "магнитной колыбели" доносились
странные звуки, совершенно не похожие на вопли младенца, рожденного
обычным способом. Скорее эти звуки напоминали стенания старика,
проснувшегося поутру с привычной болью в печени. Алекс подключился к
аппаратуре аудиоконтакта с компьютером и услышал:
- Господи, и это называется жизнь?
По-русски, кстати.
Говорить с новорожденной душой - занятие не из легких. Алекс
попытался сказать нечто вроде "мир тебе, входящий", но компьютерный
транслятор выдал какую-то абракадабру, отчего душа-младенец зашлась
воплем, едва не разорвавшим Алексу барабанные перепонки.
На второй контакт он решился через три дня. За это время душа
освоилась в мире, начала даже покидать "магнитную колыбель" и парить над
потолком, чего, конечно, никто не видел по причине полной прозрачности и
даже нематериальности означенной души. Это был, между прочим, мальчик, и
звали его Эдиком. То есть, он сам себя назвал Эдиком, а на вопрос Рискинда
ответил:
- Так бы меня назвала мама, если бы я родился.
Ему, конечно, виднее.
Душа младенца отличается от живого младенца не только тем, ей не
нужно совать грудь и менять пеленки. Душа, даже новорожденная, обладает
всеми знаниями всех предшествовавших реинкарнаций, а Эдик, к тому же,
обладал еще и явными задатками гения в области абстрактного мышления. Если
бы он родился... Но чего уж жалеть о несбывшемся! Алекс вел с Эдиком
многочасовые беседы, в ущерб собственному здоровью, поскольку забывал о
еде, в ущерб семейной жизни, поскольку позволял Элине путаться с каким-то
ватиком, и в ущерб бюджету, поскольку опаздывал на работу, и однажды
получил письмо о увольнении.
Он не очень огорчился, поскольку именно в этот день ожидалось
рождение второй души. Эдик радовался этому не меньше Алекса.
Второй была девочка. Прелестное создание по имени Анюта - мама ее
(если женщину, решившуюся на аборт, можно было назвать мамой хотя бы
теоретически) была родом из Санкт-Петербурга, и новорожденная, издав
первый крик, немедленно объявила, что Питер - лучший город России и всего
мира, а Москва всего лишь деревня. Можно было подумать, что с этим кто-то
спорил.
Кстати, после появления Анюты Алекс мог бы больше времени проводить
дома - ведь теперь Эдику было с кем развлечься, - но Рискинд уже вошел во
вкус. Он даже и не искал новой работы, полагая, что полгода перекантуется
на пособии, а там видно будет. Эдик помогал душе Анюты осваиваться, он
сопровождал ее во время первого выхода (или вылета?) за пределы "магнитной
колыбели", и Алекс ощущал даже некоторую ревность - он, видишь ли, их
родил (какое самомнение!) и сразу стал не нужен. Вечная проблема отцов и
детей, но не слишком ли рано?
А потом пошло. Души рождались одна за другой, и хорошо, что они были
нематериальны, иначе в "магнитной колыбели" очень быстро наступил бы
демографический кризис. Да еще новые поступления едва ли не каждый день -
женщины продолжали заниматься богопротивным делом, избавляясь от ненужного
им плода. И что ужасало Алекса - почти все они были "русскими". Проклятое