"Песах Амнуэль. Мир-зеркало" - читать интересную книгу автора

заднего брючного кармана свое удостоверение.
- Песах Амнуэль, - произнес араб вслух мое имя с таким видом, будто
каждая буква вызывала у него приступ рвоты. - Допущен в пределы зеленой
черты до восемнадцати часов. Эй, еврей, сейчас уже полпятого. У тебя
полтора часа времени. Ты не успеешь добраться до своего поселения. Чего
стоишь тут?
Я спрятал документ и пошел прочь, соображая, что делать дальше. Мне
нужно было увидеть Аль-Касми. Совершенно очевидно, что он находится
поблизости: программа могла ошибиться в выбросе не более чем на сотню
метров.
Я медленно пошел в сторону бывшей улицы Бен-Иегуды, стараясь смотреть
по сторонам так, чтобы не привлечь ничьего внимания. В лавках торговали
арабы, но я видел и евреев - один из них стоял посреди тротуара и большой
метлой собирал в кучу скомканные бумаги, обрывки каких-то пакетов и пустые
пластиковые бутылки. Где, черт возьми, банк Ха-поалим? Где машбир? По одну
сторону улицы стояли одноэтажные хибары, по другую тянулся пустырь и
котлован, на дне которого я увидел огромную кучу мусора.
По идее, чего мне сейчас не хватало, так это сегодняшней газеты или,
еще лучше, учебника местной истории. Желательно, на иврите - мои познания
в арабском, мягко говоря, оставляли желать лучшего.
На углу с улицей Бен-Иегуды (она называлась здесь как-то иначе, но
надпись была на арабском) стоял мальчишка-разносчик, продавая сладости,
лежащие на подстилке. Рядом, прямо на тротуаре, я увидел несколько пачек
газет. Так - арабская, арабская, арабская, а это... о! Чего я никак не
ожидал - газета была на русском языке. "Еврейская жизнь". Две драхмы.
Мелочь я отыскал в кармане, и через минуту просматривал заголовки,
прислонившись к кривому дереву. Газета была небольшая - четыре страницы, -
без компьютерной поддержки, типографский набор, прошлый, можно сказать,
век. Впрочем, арабские издания, как я успел заметить, были не лучше.
"Евреи должны добиваться места в парламенте!" - гласил заголовок на
первой полосе. Я пробежал глазами текст. Некий Амос Оз, писатель, автор
романа "Из грехов твоих", утверждал, что евреи никогда не получат ни
единого мандата, поскольку на каждого еврея приходится три мнения, а на
каждое поселение - своя партия. И при таком положении дел политических
свобод им не добиться до явления Мессии.
Неужели тот самый Оз? - подумал я. Писатель, которого я читал в своем
мире - левый радикал, сторонник независимой Палестины... Собственно,
почему бы и нет? История сделала кульбит, но люди-то остались, если,
конечно, они родились здесь или приехали раньше создания альтернативы. Ибо
я не думал, что сюда, в Фаластын, или как теперь называется этот анклав,
эмигрировало много евреев - при нынешнем-то раскладе сил...
- Эй, парень, - услышал я и не сразу сообразил, что мужчина в
скромной одежде говорит по-русски. - Ты, я вижу, согласен с Озом?
Мужчина, естественно, держал в руке метлу.
- Нет, - сказал я, - я не согласен с Озом. Простите, не могли бы вы
сказать мне, сколько сейчас евреев в... э-э... Палестине?
- Где? - переспросил "русский" и принялся энергично махать метлой, не
глядя в мою сторону. - Слушай, шел бы ты отсюда, а то хозяин увидит, что я
с тобой разговариваю и оштрафует...
- Так ты же сам заговорил, - резонно ответил я и услышал: