"Песах Амнуэль. Летящий Орел" - читать интересную книгу автора

сейчас этого мучительного раздвоения, когда знаешь и не можешь решиться. И
если "Корсар" тоже погибнет, виноват будет он, капитан Ким Яворский.
На Землю он почти наверняка не успеет. Перехватить звездолет, когда
он летит на сверхсветовой скорости, невозможно. Остается лететь к
Альтаиру. Там, на своей планете, ждать экспедицию, встретить ее,
предупредить. Да, это верное решение. Но, капитан, ты же знаешь: трасса не
облетана. У тебя рейсовый звездолет, капитан Яворский. И где-то в пути
может подстерегать неожиданное изменение режима полета, нормальное для
исследовательских кораблей, но не предусмотренное в обычных рейсах. Мало
ли что: магнитные ловушки, нейтронные звезды, пылевые облака. Подумай,
Верблюд.
Еще раз: успеть на Землю - ничтожное количество шансов из ста. Но
безопасно. Вероятность же погибнуть на пути к Альтаиру - половина. Через
сто восемьдесят дней "Геркулес" будет на Лонгине. На Земле в это время
только закончится подготовка к старту "Корсара". Сколько же придется
ждать? Оптимально - четыреста тридцать дней. Год и два месяца. Вести
наблюдения, экономить энергию, потом сигналить на полную мощность бортовых
радиосредств. Для радиоволн атмосфера Лонгины должна быть безопасной.
Может быть, есть иной выход?
Нет.
Сейчас старт.


Затемнение. И сразу последняя картина пьесы: Яворский на Лонгине.


Скалы были серыми и в полдень казались зеркальными. Будто осколки
колоссального зеркала хаотически легли на поверхность планеты. Из космоса
это выглядело красиво: мраморные блестки в мутном зеленоватом хаосе.
Сегодня четыреста шестьдесят дней, как "Геркулес" вынырнул без
происшествий из-за светового барьера, и Яворский увидел цель полета. У
Альтаира была только одна большая планета - Лонгина. Великое множество
мелких планетоидов, но Лонгина одна, и Яворский вывел звездолет на орбиту
ее спутника. Он хорошо использовал год ожидания. Трижды садился на
планету, побывал на семи астероидах. Два месяца назад Яворский послал в
направлении Солнечной системы первый сигнал. Потом он передавал
непрерывно, тратил уйму энергии, которую не успевали восполнять реакторы и
солнечные батареи. "Корсар" молчал. Миновал день его прилета. Прошла
неделя, месяц.
Яворский один, на многие тысячи километров вокруг лишь скалы и
солнце, и что-то случилось, что-то очень неприятное. Яворскому легко
подсчитать: если он будет тратить на передачу столько же энергии, сколько
сейчас, то через три недели он не сможет взлететь с Лонгины, через три
месяца не будет энергии для вездехода. Придется запереться в "Геркулесе" и
ждать помощи.
Яворский ведет передачи раз в сутки, сначала по часу, потом несколько
минут. Его должны услышать, должны найти, иначе произойдет непоправимое.
Каково это - жить на мине? Знать, что каждую минуту можешь стать
облаком газа, и даже памяти о тебе не останется, потому что никто не
знает, что в одной из каменистых впадин Лонгины стоит земной звездолет.