"Павел Амнуэль. Мемуары Ионы Шекета ("Странные приключения Ионы Шекета")" - читать интересную книгу автора

принадлежало негодяю Абруццо, оно выгибалось дугой и страшно ругалось на
ливийском диалекте итальянского. А вторым телом был тот самый грек, который
при моем появлении спрашивал, принес ли я жертву. Можно было смело
утверждать теперь, что таки да, принес, причем невинной жертвой оказался он
сам.
Остальные мужчины столпились вокруг нас, мечи вновь заняли положенные
им места за поясом, а взгляды были направлены на меня с тем уважением,
которое бывает вызвано безудержной храбростью и немыслимой физической силой.
Они-то не знали, что сила была не моей, а храбрость - точно рассчитанной и
отработанной месяцами тренировок в спецлагерях.
В тот момент меня, однако, не занимали ни эти очень древние греки, ни
даже плененный негодяй Абруццо. Я протянул руку к статуе и спросил:
- Кто?
Согласитесь, вопрос был задан коротко и точно: я хотел знать, какая
именно женщина позировала скульптору, когда он ваял это чудесное
произведение. Однако меня никто не понял правильно; ответ, прозвучавший
коротким выстрелом из полусотни глоток, был:
- Афина!
- Понимаю, что Афина, - буркнул я. - Не дурак. Я спрашиваю: чей земной
лик послужил... э-э... прототипом для изображения?
Мужчины переглянулись. В иное время они непременно послали бы меня
искупаться в море, применив для этого меры физического воздействия. Но
сейчас я был победителем, и нужно было отвечать. Толстый предводитель, так и
лежавший связанным у моих ног, сказал тонким голосом:
- Андромаха из Салоник, жена бондаря Диомеда.
- Очень приятно, - улыбнулся я. - Счастливо оставаться!
Я взвалил на плечо тело негодяя Абруццо, все еще извивавшееся подобно
ужу, и понес к никому, кроме меня, не видимому колодцу времени. Население не
пошевелилось - кажется, меня приняли за одного из богов, явившегося на
Землю, чтобы самому выбрать себе жертву.
Отправить преступника в ХХI век было делом секунды. Абруццо исчез в
колодце, а я остался. Согласитесь, у меня было на это полное право: задание
я выполнил, все остальное - мое дело.
Никогда в жизни я не ощущал такого душевного подъема, как в тот момент,
когда входил в Салоники по старой раздолбанной дороге мимо колонн, которые,
должно быть, символизировали единение человечества с небесными силами.
- Эй, - спросил я у мальчишки, игравшего в пыли, - где здесь дом
бондаря Диомеда?
- Там, - махнул рукой мальчишка, показывая то ли на противоположный
край города, то ли вообще на небо. - Только его сейчас нет дома, наши воины
приносят жертву богине Афине.
- Ага, - сказал я глубокомысленно. Значит, Диомед тоже был на поляне и
слышал мой вопрос, равно как и ответ предводителя. А может, он и был тем
самым предводителем, почему нет?
Я не стал углубляться в эту проблему - судя по всему, Андромаха была
сейчас дома одна, и мне следовало проявить оперативность, пока противник не
вернулся защищать тыл. Я припустил по улице, думая о том, что скульпторы
любят приукрашивать свои творения, и что мне делать, если Андромаха окажется
вовсе не юной женщиной, а бабой средних лет с выводком детей?
Это была бы катастрофа.