"Николай Амосов. Записки из будущего" - читать интересную книгу автора

Едва ли. Потерялся: будет анабиоз, не будет? Иногда кажется - бред,
потом - реальность. Но я-то знаю: шансов ничтожно мало. Логика наших
рассуждении примитивна. Многое просто не знаем, не можем охватить всей
сложности проблемы.
Нужно поставить опыты с длительным анабиозом. Не успеть. Программа
пробуждения вообще не будет отработана. Да и нужны ли опыты? Вдруг
окажется: невозможно разбудить? А так есть иллюзия.
Нет. Нечестно. И не стоит продаваться за несколько лишних шансов
пожить.
А что тебя в этом деле больше интересует: научный эксперимент или своя
судьба?
Взвешиваю: не могу определить. Гордость: ученый. Хвастун ты.
Будут клетки синтезировать свою структуру или будет только распад? Если
нет, то как быстро? Снизить температуру до двух-трех градусов, тогда
обмен, наверное, уменьшится раз в тридцать. Плюс глюкоза, которая все-таки
должна сгорать. При одном углеводном питании можно свободно прожить месяца
два. Умножить на тридцать - будет пять лет. Через этот срок нужно
пробуждать для подкармливания.
Тогда не надо.
Нет, все равно интересно. А кроме того, наверное, будет синтез белков.
Картина: я в саркофаге. Если применять для циркуляции плазму, то кожа
будет совершенно белая. Бр-р-р! Неприятно.
Вообще никакого величия не будет. Камеру еле-еле успеем сляпать, машины
все будут некрасивые. На соплях. Одно слово - макет. Макет величия.
Спать, спать нужно, друг.
Успеем.
Помнишь, как рассказывали о смерти одного иностранного коммуниста?
Когда ему стало плохо, жена просила не разрезать пиджак: "Он у него
единственный". Глаза тогда у всех стали влажными. Один только тип сказал:
"Рисуется, пиджаки там дешевы".
Это было в Крыму.
Волны в Коктебеле. Ш... шшш... уу...
Люба в светлом зеленом платье идет мне навстречу по улице Ленина.
Походка ее немного подпрыгивающая. Смеется, руки протягивает,
счастливая... "Почему ты опаздываешь?"
Сон. Это уже сон?
Когда начинаешь слышать голоса...



3

Вот и опять иду на работу. Шагаю бодро: раз-два, раз-два. Чудно как:
тепло, ветерок.
Улица тихая. Каштаны до неба. Последние свечки опадают, как белый с
розовым снег. Совсем последние - для меня. Не думать.
Люди навстречу. Смотрю на лица, стараюсь разгадать их мысли, судьбу.
Толстая старуха в черном медленно двигается, опираясь на палку. Глаза
прикрыты тяжелыми веками. Застывшая маска мудрой усталости. "Прибери меня,
господи!" Тень у нее тоже черная, большая.