"Александр Амзин. Первое" - читать интересную книгу автора

выписках, запросах, журналах и деловой корреспонденции. И вот теперь,
возможно, прочитав статью "Знай свой край" или идиому про Ивана, родства
не помнящего, она загребает все эти пыльные улицы, которые уже два или три
года считает своими, прижимает к титькам, и душит, душит, выдавливая ответ
на вопрос:

- Почему вы звать город Смолино?

Ударение на последний слог даётся ей с небольшими паузами; я вспоминаю,
что когда-то она изучала французский, и, наверное, оттуда...поверить в то,
что в русском существуют слова вроде Мажино - за пределами её реальности.
Мы все создаём эту реальность, а я сейчас допиваю коктейль. Растворимый
шоколад, как перевела Хифер. Холодное какао, если хотите знать моё
определение.

Приходится отставить чашку.

Я вспоминаю про то, что комбинат уже года четыре как не работает; вот и
отец начинает своё дело, переключившись с рисования концептуальных чанов
для горячих, пузырящихся смол, резиновых изделий, штамповочных агрегатов,
пристроек к заводской части города. Всё это уже в прошлом. Раньше, когда
ты приезжал в этот город, то не спрашивал, где кто работает - все были в
заводской части города, и трубы торчали на метров тридцать вверх, коптя
близкое облачное небо. Hе, они до сих пор торчат. Их не урезали ни на
цветмет, ни на стройматериалы. Только теперь они в потёках. Осень, а потом
зима, а потом всё тает, и весна, а затем уж лето - и чернющие влажные
полосы с верхушки до основания.
- Мы называем города по предприятиям. Индустрия, - говорю.

Hо здесь совсем другое дело.
Мне необходимо это добавить. Чужак, спросивший меня про мой город.
Тусклая лампа в краеведческом музее. Пыль на окнах.

- Когда-то тут был лес, - говорю я. - И большая деревня. Лес был
сосновый и огромный. Люди выходили в него, и рубили деревья. Они сплавляли
лес по реке.
Hо так как сосен было очень много, то лесорубы возвращались буквально
все в смоле.

Я поглядел на Хифер. Она, конечно, не была в хвойном лесу. Можно было
гнать.

А потом, сказал я, лес вырубили до самого последнего деревца. Сейчас
пробуют восстановить, у нас лесом называется лесопарк, но ему и сотни лет
не будет.
И уж конечно никаких дровосеков. И смолы.
А название осталось.

Ходит и ещё одна легенда, продолжал я, вдохновлённый её вдохновенным
молчанием, - будто мужичок из нашей деревни приехал на базар, чтобы купить