"Анатолий Ананьев. Танки идут ромбом (про войну)" - читать интересную книгу автора

Над головой с негромким, едва уловимым посвистом прошлась стайка пуль,
всколыхнув недвижный горячий воздух, и через секунду издали, со стороны
высоты, донесся торопливый говор пулемета. Царев присел, Саввушкин
отпрянул к стенке. Вторая строчка прошлась по брустверу. На самом гребне
словно вдруг закипела, забулькала глина; пуля срикошетила, ударилась в
стенку и застыла в ней темным глазком.
Разведчики не стали пережидать обстрела, пригнулись и побежали.
Командир роты, которому еще днем сообщили о разведчиках и их задании,
провел Царева и Саввушкина на фланг. Траншея обрывалась у самого склона
оврага. Отсюда и предстояло разведчикам с наступлением темноты выйти "на
дело". Ротный начал объяснять обстановку, и Царев, слушая его, убеждался,
что далеко не все было так, как показалось ему с первого взгляда: многое
изменилось - появились новые доты, пулеметные точки, а главное, немцы
стали проявлять активность, особенно в эти последние дни вели себя
"нагло", как выразился командир роты. На ночь они выдвигали почти к самым
проволочным заграждениям снайперов. В прошлую ночь четверых в роте убили.
И вообще у противника наблюдается оживление, вроде бы гуще стало их,
фашистов. По мнению ротного, все это не случайно: гитлеровцы явно
готовятся к наступлению и начнут его в самое ближайшее время, может быть,
даже завтра.
- В овраг тоже снайперов выставляют, - продолжал он. - Вон у тех кустов,
сразу за колючей проволокой, и вчера и позавчера сидел один черт. Должно
быть, и сегодня придет. Вам надо успеть до его прихода добраться туда и
устроить засаду. Выходите сразу, как только начнет смеркаться. Немцы в это
время ужинают, и вы успеете проползти. Иначе ничего не выйдет. Теперь
условимся о сигналах: как закончите дело, дайте красную ракету. По красной
ракете будем прикрывать ваш отход огнем. Ясно?
- Ясно, - ответил Царев.
Командир роты ушел, а разведчики долго еще вглядывались в те кусты на
склоне оврага, куда должен, по словам ротного, прийти немецкий снайпер.
Рядом с Царевым и Саввушкиным стоял минер Павлинов и жевал сухарь.
Царев покосился на него и недоверчиво спросил:
- Давно в минерах?
- Давненько.
- Прыгающие сымал?
- Приходилось и прыгающие...
Над немецкими окопами догорал закат. По склону ползли оранжевые тени.
Ползли, угасали. Проволочные заграждения таяли, стушевывались, словно
погружались в сиреневую дымку. Овраг потемнел, взбух, как река в
половодье, и вот уже сумеречный туман поплыл через край по лощине. А
гребень высоты еще пепельно-белый, но и он уже начинает синеть, сливаться
с небом. Макушки берез, на которых только что лежал отсвет заката,
обволакиваются густой пеленой ночи.
По низу, по дну траншеи, подул ветерок. Прохладой обдало ноги. Холод
проник под гимнастерку и забегал по спине сотнями мурашей. Царев
передернул плечами.
- Морозит? - заметил минер.
- Холодновато вроде...
- Да, жить - оно каждому хочется... Подошел высокий пехотинец в обмотках.
Попросил закурить. Спросил: