"Вахтанг Степанович Ананян. Пленники Барсова ущелья (Приключенческая повесть) " - читать интересную книгу автора

- Опять ты отвлекаешься! Мы ведь географией занимаемся, а не твоей любимой
охотой, - добродушно улыбнувшись, сказала Шушик, единственная девочка среди
"телячьих шефов".
Она лежала на траве, опершись на локти, и внимательно слушала Ашота.
- Но это ведь так приятно! - высказал свое мнение мальчик, сидевший рядом с
Шушик. - Как же не отвлечься, когда от одного только слова "охота" уже пахнет
шашлыком!
Все засмеялись, а Ашот, ничуть не обидевшись, продолжал:
- Ну почему же, почему тут не рассказано о кабанах, которых полно в долинах, об
оленях - таких, каких нет нигде?! А о тиграх? Слышали ли вы о тиграх, живущих в
глубоких снегах и переносящих морозы?
Мальчик подался всем телом вперед, в больших глазах его загорелись, засверкали
огоньки, левая щека, усыпанная темными родинками, от возбуждения слегка
дрогнула.
- Можете вы показать мне страну, где бы тигры жили в двадцатиградусные морозы? -
спросил он и - посмотрел на товарищей так, точно сам выкормил этих тигров или,
по крайней мере, не раз видел их. И сам же ответил: - Нет второй такой страны!
Тигры живут только в теплых краях, в камышовниках, в джунглях. Они не видят
снега, не знают холода. А у нас? Эх, почитать бы вам книги Арсеньева! Вскочили
бы с места - и прямо сейчас отправились на Дальний Восток! Не заходя домой!
- Твои фантазии нам вовсе не нужны, читай то, что в книге написано, - сухо
сказал Caркис.
Он не любил Ашота, не терпел, когда "этот хвастун" собирал вокруг себя товарищей
и "заливал", рассказывая, им об охотничьих приключениях своего отца. А те,
раскрыв рты, увлеченно слушали, особенно девочки.
- А ты читал Пришвина? - спросил Ашот, не желая замечать недружелюбие Саркиса. -
"Женьшень", не читал? Вот то - то и оно!
С таким жаром, так мечтательно говорил Ашот о Дальнем Востоке, что, казалось,
сам он, пусти его только, так и полетит туда.
- "Женьшень"? Да ведь я читала! - встрепенулась Шушик. - Это так красиво - как
стихи! Я даже наизусть помню: "Охотник, охотник, зачем ты тогда не схватил ее за
копытца?"
- И схватил бы, а как же - стоило только руку протянуть.
- Конечно! Я.помню: он сидел, спрятавшись в кустах винограда, а олениха пришла,
начала рвать листья и просунула сквозь зелень свое копытце. Но нога была такая
красивая, таким трогательным было это животное, что человеку стало жалко. Вот он
и не тронул олениху. Так, Ашот? Я, может быть, не все поняла, я ведь по-русски
читала, - сказала Шушик, словно оправдываясь.
- А этот корень! Это возле него вооруженные люди живут пo пятнадцать - двадцать
лет, дожидаясь, пока он созреет. Потом его осторожно выкапывают, под строгой
охраной отвозят в Китай и там продают очень дорого - не помню точно, кажется, за
тысячу золотом.
- Ох, тысячу золотом за один корень? - встрепенулся Саркис.
- Ну да. Ведь этот корень - корень жизни. Он делает стариков молодыми. Он... Ой,
поглядите-ка, на ферме почтовый ящик повесили! Вот хорошо! Теперь письма от мамы
будут приходить часто - часто!
Разговоры о Дальнем Востоке прекратились - все уставились на голубой ящик, у
которого собрались доярки и пастухи.
- Погодите-ка! - вскочил порывистый и вечно веселый Гагик. - Первым буду я - и
никто иной! Только... кому бы мне написать? И о чем?