"Михаил Леонидович Анчаров. Дорога через Хаос (Роман)" - читать интересную книгу автора

Но это не мудрые. Это чаще всего хищники. Они передвигаются в верхних
слоях атмосферы и склёвывают ползающих.
А рыба плавает, даже не двигая плавниками. У неё в животе воздушный
пузырь. Рыба плавает даже дохлая.
Мудрый плавает в воздухе, потому что в нём живёт нечто, что делает его
легче воздуха, и ему надо прилагать нечеловеческие усилия, чтобы удержаться
за землю.
А когда он перестаёт что-нибудь чувствовать, он всплывает вверх
навсегда.
Но я не знал, что мудрый может разучиться летать.


...Я выполз из своего дома и увидел то, чего не увидишь в полёте.


...У призвания должно быть признание. А признания я не получил. Всё
началось так.
Приходит однажды Илларион и говорит:
- Давай оторвёмся от жизни?
- Давай, - говорю. - А как?
А жена говорит:
- Опять нарежетесь?.. Имейте в виду...
А работал я тогда уже на телевизорном заводе.
- Нет, Княгиня, - говорит Илларион. - В культуру потянемся...
Говорят: надо. Мне в конторе выдали билет на два лица. В музей.
- В музей? На два лица? Это в какие же музеи билеты распределяют?
- В музей Пушкина. Поляки какую-то картину привезли. Очередь - не
прорвёшься.
- Занимались бы своим делом, - сказала жена.
Она у меня Княгиня. У неё такое прозвище с самого детства. Если б не это
прозвище, я, может, и не заметил бы её. А так во всех компаниях - Княгиня,
Княгиня. Молва - великая вещь. Так что, когда я её увидел, я уж готов был
лезть на голый крючок без приманки. Завёлся с пол-оборота...


Я тогда по молодости всё к чему-то стремился. А к чему, и сам не знал.
Кончил школу, отслужил в Вооружённых Силах, поступил на завод
автотракторного оборудования и на заочный.
Работать близко - от Большой Семёновской два шага. На Журавлёвской
площади Театр Моссовета отменили и сделали телевизионный театр. Кинотеатр
"Родина" на Семёновской площади. Гастрономы есть, парикмахерские есть,
друзья есть, девок - навалом и все замуж хотят. Так что в центр - разве
что в музей скатать, да лень. Я в стенной газете первый человек, и рисунки
остроумные делал под названием "Без подписи", и красками владел на уровне
художника-любителя. Мог и пейзаж написать по фотографии, и голую женщину из
чешского журнала. Гитара - это само собой. Магнитофон купил.
И так я жил - не тужил и имел льготы для отдыха и тринадцатую зарплату,
и работал не хуже других, и даже фотографировался для доски Почёта.
Чего ещё мне было надо - сам не знаю. В компаниях нарасхват. Первый
парень на деревне. Пил - не пьянел. Но всё тянуло куда-то.