"Михаил Леонидович АНЧАРОВ. Прыгай, старик, прыгай! (Повесть)" - читать интересную книгу автора

выжженными ногтями.

Детский плыл кораблик
По синей реке,
Плыли дирижабли
По синей реке.

Наши вдаль уходят,
Небеса горят.
Молодость уходит,
Небеса горят.

Небо моё, небо,
Синяя вода,
Корабли уплыли
В небо навсегда.

С той поры я не был
У синей воды,
Небо моё, небо --
Зеркало беды.

_Вот такие дела. Мне рассказали, я -- вам. Моё дело сторона._


Директор о Миноге и слышать не хочет.
Когда он приехал, его поселили по соседству от Миногиного дома, и он уже
видел её несколько раз, когда она в стёганом халате бродила вокруг дома и
глядела то на реку, то на недалёкую стройку.
И директору казалось, что, когда она смотрит на стройку, кипучая работа
перестаёт быть кипучей.
Директору казалось, что вся затхлость, вся болотность и убожество мира
были собраны в этой женщине.
И директор говорил себе: "Ну ладно, недолго уже всему этому..." Хотя
чему "всему этому", ему не удавалось сформулировать однозначно.
Тут всё одно за одно цеплялось.
Городок захолустный, медленный, а стройка довольно большая, быстрая. А
директору передали совершенно точно, что Минога сказала про директора, будто
вся его работа в том, что он, директор, хочет сделать городу вставную
челюсть, стало быть, считает его инвалидом.
Директор даже не сразу понял. А когда понял -- задохся.
-- Что?.. -- спросил директор, ужаснувшись этому дикому образу. -- Так и
сказала?
-- Ага. А город, говорит, не инвалид, и директор ничего ещё не знает, у
него, говорит, молоко не обсохло, так она сказала, и не ему судить.
Директору было тридцать два года, и молоко у него обсохло.
-- Ладно, -- говорит он. -- Новое всегда борется со старым, тьма со
светом. Предложим ей квартиру подальше, а её частный дом, конечно, на снос.
Однако это разумное предложение споткнулось о старые бумаги.
Оказалось, что дом, хотя и действительно был частным владением, однако