"Михаил Анчаров. Как птица Гаруда" - читать интересную книгу автора

Господин Гаврилов перестал из протокола выписывать разное удивительное
и сказал:
- Рабочему надо заработать - это понять возможно. А этих понять
нельзя... А может быть, они толстовцы?
- Никто они, - сказал господин сыщик. - Они никто. Пустырь проклятый.
- Пустота... - засмеялся господин журналист Гаврилов, который писал
очерки из низов жизни - под Власа Дорошевича, но хуже. - Пустота - это
ничто... нигиль... Они нигилисты?
Это он Зотовым - то!..
- Какая же пустота... - задумчиво возразил дед. - При такой теснотище?
- Куча дерьма, - сказал господин сыщик. - Ничего святого... Полное
отсутствие нравственной идеи... Так и запишите, господин журналист.
- Нравственная идея - она у отца Иосифа, - сказал дед, - и у вас,
господин Гаврилов. Поэтому вы ее на всех поделили - и у каждого от
нравственной идеи ошметочек... И потому у нас от нравственной идеи - что с
барского стола упало... И "Возлюби ближнего" всегда оборачивается - возлюби
вас, господин главноуговаривающий. А вы нас - нет, не очень-то... Или не так
я говорю?... Пошли, Петька.
А весна стояла такая, что помойки розами пахли, а пустые сараи -
ладаном.
- Дед, неужели на Пустыре ничего, кроме вони, не заводится? И неужели
мы пустота?
- В пустоте, Петька, родится творение. Ибо больше ему родиться негде.
- Дед, - спросил Петр - первый, - как же это в пустоте может творение
родиться? Пустота - она пустота и есть.
- Поскольку всемирное тяготение не выдумка, Петька, - сказал дед, - то
пустоты вовсе нет и пространство заполнено... Однако движение существует, и
я до тебя достигаю рукой и дотрагиваюсь... А если движение есть, а пустоты
нет, то, значит, и там мельчайшие тела погружены в некую субстанцию, которая
и осуществляет их связь между собой, сама, однако, будучи чем-то отличной от
них... И в этой незнаемой сущности идет мировой процесс отмены старой
вселенной, прежней вселенной - поскольку она нелюбимая.
И Зотов это запомнил и записал - идет отмена прежней вселенной,
поскольку она - нелюбимая.
Уж Тане с Зотовым жениться пора, а отец Иосиф венчать не спешит, а
спешит пройти мимо.
- По церковной записи твой дед Изотов, а по гражданским бумагам вы
Зотовы. Безбожники и на исповедь не ходите.
А у отца Иосифа уголовный журналист Гаврилов с господином сыщиком чай
пьют. Какая уж тут исповедь? После пятого - семь лет прошло. Поумнели.
На земле царь, и капитал, и в небесах церковь, а где Зотовы помещаются,
в библии не сказано.
И начал Зотов Петр - первый Алексеич сам разбираться в том, как мир
устроен и в нем человек по своей вере, по зотовской.
У отца Иосифа дело простое: "Человек раб божий". И точка.
Петру надоело, и он спрашивает:
- Если все люди божьи рабы, тогда зачем на земле один раб, а другой -
власть?
- Дерзок ты, - говорит. - Несть власти аще не от бога, понял?
- Понял, - говорит. - Если рабы власть возьмут, то и она станет от