"Леонид Андреев. Савва (Ignis sanat) " - читать интересную книгу автора

Послушник. Да монахов же пугать. Поставлю два светляка рядом, как
глаза, они и думают, что это черт. Скажите же ему, пусть покричит: го-го-го!
(Исчезает в темноте.)
Липа (вдогонку) . Сегодня он не может... Убежал!
Сперанский. Нынче, Олимпиада Егоровна, троих на кладбище хоронили.
Липа. Вы Саввы не видали?
Сперанский. Нет, не пришлось, к сожалению... Троих, я говорю, хоронили.
Старика одного, может, знаете: Петра Хворостова?
Липа. Да, знаю. Умер?
Сперанский. Да. Его да двоих ребят. Бабы очень плакали.
Липа. Отчего они умерли?
Сперанский. Извините, не поинтересовался. Детское что-нибудь. А вы не
изволили замечать, Олимпиада Егоровна, что, когда ребенок умрет, он делается
весь синий? И вид у него такой, будто он хочет закричать. У взрослых лицо
спокойное, а у них нет. Отчего бы это?
Липа. Не знаю. Не замечала.
Сперанский. Очень интересное явление.
Липа. Вот и папаша. Говорила, - досидишься, а теперь брань вашу
слушать. (Уходит.)
Егор Иванович. Кто лампу зажег?
Сперанский. Здравствуйте, Егор Иванович.
Егор Иванович. Здравствуйте. Кто лампу зажег?
Сперанский. Олимпиада Егоровна зажгли.
Егор Иванович (тушит, закрывает окна) . У Савки научилась. (К Тюхе.) А
ты это что, а? Докуда же это будет, а? Докуда же я из-за вас, прохвостов,
муку принимать буду, а? Где водку взял, а?
Тюха. В буфете.
Егор Иванович. Так это она для тебя там стоит?
Тюха. У вас, папаша, очень смешная рожа.
Егор Иванович. Давай водку!
Тюха. Не дам.
Егор Иванович. Давай!
Тюха. Не дам!
Егор Иванович (бьет его по лицу) . Давай, говорю!
Тюха (падая на диван, не выпуская бутылки) . Не дам!
Егор Иванович (садится спокойно) . Ну и жри, дьявол, пока лопнешь. Да,
о чем бишь я говорил? Вот дурак-то, сбил меня... Да, богомолец здорово идет.
Год нынче неурожайный, так, должно быть, еще от этого: жрать нечего, так они
Богу молиться. Так тебе Бог всякого дурака и послушал! Всех дураков слушать,
так умному человеку нельзя будет жить. Дурак - так он дурак и есть. Потому и
дураком называется.
Сперанский. Это справедливо!
Егор Иванович. Еще бы не справедливо. Отец Парфений мудрый человек, он
их облапошит. Гроб, слышишь, новый поставил. Старый-то богомольцы изгрызли,
так он новый поставил. Старый, так на место старого. Сгрызут и этот, им что
ни поставь... Тюха, опять пьешь?
Тюха. Пью.
Егор Иванович. Пью!.. Вот пойти да по харе тебя, а? Что тогда скажешь?

Входит Савва, очень веселый и оживленный; сутулится меньше обычного,