"Леонид Андреев. Савва (Ignis sanat) " - читать интересную книгу автора

Липа. Мне такие шутки не нравятся. Вы зачем пришли?
Кондратий. По зову-с.
Савва. Он мне нужен.
Липа (не глядя на Савву) . Зачем?
Савва. А это тебя не касается. Ты вот лучше с ним поговори; он, правда,
человек любопытный: не глуп и умеет смотреть.
Липа (испытующе глядит на Савву) . Я его хорошо знаю. Очень хорошо!
Кондратий. К прискорбию моему, должен сказать, что это правда: имею
печальную известность, как человек невоздержного образа поведения. За это
качество был из волостных писарей изгнан, за это же качество и ныне по
неделям на хлебе да на воде сижу, ибо не умею действовать сокровенно, а
наоборот - явно и даже громогласно. Вот и с вами мы, Савва Егорович, при
таких обстоятельствах познакомились, что даже вспомнить нехорошо.
Савва. А вы и не вспоминайте.
Кондратий (Липе) . В луже я лежал во всем моем великолепии, свинья
свиньей...
Липа (брезгливо) . Хорошо!
Кондратий. Но только я не стыжусь об этом говорить, потому что,
во-первых, многие это видели, но никто, конечно, не потрудился поднять,
кроме Саввы Егоровича. А во-вторых, я усматриваю в этом мой крест.
Липа. Хорош крест!
Кондратий. У всякого человека, Олимпиада Егоровна, свой крест. В
луже-то тоже не ахти как приятно лежать, - на сухом-то всякому приятнее. И
почем вы знаете? Может, я эту лужу наполовину слезами моими наполнил,
воплями моими скорбными всколыхнул?
Савва. Это не совсем верно, отец Кондратий. Вы пели "Во Иордане
крещахуся", и притом на очень веселый мотив.
Кондратий. Разве? Что же, тем хуже. До чего, значит, дошел человек?
Савва. Только вы, отец, напрасно напускаете на себя меланхолию. Душа у
вас веселая, и грусть эта совсем вам не к лицу, поверьте.
Кондратий. Прежде была веселая, это верно вы говорите, Савва Егорович,
до поры до времени, пока в монастырь не поступил. А как поступил - вместо
радости и успокоения узнал я самую настоящую скорбь. Да, убил бобра, можно
сказать.

Входит Тюха, останавливается у притолоки и влюбленными глазами смотрит
на послушника.

Савва. Что же так?
Кондратий (подходя ближе, вполголоса) . У нас, Савва Егорович, Бога
нет, у нас дьявол. У нас страшно жить, поверьте, Савва Егорович, моему
честному слову. Я человек бывалый, испугать меня не легко, но, однако, ночью
по коридору ходить боюсь.
Савва. Какой дьявол?
Кондратий. Обыкновенный. К вам, к людям образованным, он, конечно,
является под благородными фасонами, а к нам, которые попроще и поглупее, в
своем естественном виде.
Савва. С рогами?
Кондратий. Как вам сказать? Рог я не видал, да и не в рогах суть дела,
хотя должен сказать, что на тени и рога отпечатываются весьма явственно.