"А.Андреев. Этнография" - читать интересную книгу автора

- Тебе здесь как? - и тыкает пальцем под подбородок. - Досочки не жмут,
может повыше?
- Нет, как раз, - отвечаю я и вдруг понимаю, что внутренне приготовился
к чему-то очень страшному, вроде партизана в руках гестапо.
Задний брус, как я сказал, мягко подхватывает голову и не дает ею лишку
вертеть. А передний отнесен значительно вперед. Сначала это мне показалось
немного странно. Потом смотрю, здесь у Степаныча две дырки проделаны, вроде
воронок. Чувствую, будь он неладен, сельский рационализатор, эти вороночки
по мою душу сделаны. И точно. Откуда-то с полки Степаныч достает старую
матерчатую сумку, из нее извлекает пыточный набор - пару рогов, чайники,
ковшички.
Рога, вроде, бараньи или козьи, но не коровьи, - длинные, острые и
потоньше коровьих. Они у него просверлены насквозь. И он их ввинчивает в эти
воронки, что в досках сделаны. Ввинчивает так, что один с левой стороны,
поближе ко мне и направлен в этой воронке прямо мне на грудь, точнее, на
сердце. А второй подальше от меня и направлен на стенку бочки.
Степаныч садится передо мной и ставит на этот брус, что доски держит,
два чайника. И все-то у этого изобретателя продумано. Сзади у него на
полатях стоит чан с холодной водой. А прямо под ногами большущий чан
кипятка, что он заставил меня наносить. Я от него справа оказываюсь, башкой
из нужника торчу и на него смотрю то ли с вызовом, то ли с надеждой. Он в
портках, в рубахе белой, босичком садится, приспосабливает себе под спину
тракторное сидение и говорит моей голове:
- Ну, давай мы тут разговаривать будем, - и я понимаю - удобно ему.
Видать надолго собрался. Спешить не будет. Я конечно, уже попробовал
незаметно выломать доски или выдавить бок у бочки. Все безнадежно. Поэтому я
тоже уже готов разговаривать и вообще делать все, что потребуется, чтобы
выжить.
- Ну, как? - спрашивает.
- Хорошо, - отвечаю. А что я еще могу сказать?!
- От тебя же правды не добьешься, особенно искренности, - заявляет
он. - Сейчас я тебя учить буду высказывать все, что есть на душе. Как там
тебе, хорошо? Травку пошевели.
- А что за травка?
- Это чтобы лучше говорилось.
Я-то думал, это колдовство какое-нибудь, сознание она раскрывает. Хотел
названия потом записать, чтобы дома с ней работать. Какой обман! Она
царапается, и от нее просто зудит все тело. Вот и все колдовство! А Степаныч
берет, наливает в чайник кипяток, аккуратненько обкладывает мою голову
полотенцем, чтобы мне под голову не подтекало, вставляет носик у чайника в
тот рог, который от меня подальше, и начинает заливать бочку кипятком.
Кипяток течет сначала по стенке бочки вниз между ног, а потом по животу
начинает подыматься вверх, вода нагревается и начинает парить, аж из щелей
паром прет.
Льет себе неспешно. Вода, вроде бы, ощущается не горячей, но, видимо,
из-за тесноты, я как-то быстро потеть начал. Он только чайник один вылил, а
я чувствую - нагреваюсь. И меня пошло парить. Все хорошо еще. Он начинает
лить второй чайник, пар начинает сквозь щель идти наружу, и я вдруг
чувствую, что потек. Пошел пот. И у меня принимается свербить лицо.
Внутри-то там, в бочке, я чешусь свободно. А снаружи - проклятье! Его мать!