"А.Андреев. Этнография" - читать интересную книгу автора

Подходит, открывает, а там у него, оказывается, не нужник, а
приспособление. Сверху снимаются две доски, а под ними бочка. Как раз те
доски, между которыми вырезано отверстие. Отверстие показалось мне немного
странным - уж больно гладко подрезано по краям, то есть с тщанием
обрезанное, а не просто обычный выпил, как это у нужников на Руси делают.
Во-вторых, доски березовые толстые, наверное, шестидесятка, то есть
шестисантиметровые. А по бокам ручки какие-то, то ли скобы из настила
торчат...
Степаныч вынимает эти доски, и получается своего рода люк в полатях. И
видно, что настил у этих полатей тоже из толстенных досок сделан. А бочка
внизу тоже по краям прихвачена брусьями, укреплена. Причем, брусья мощные, и
вообще все надежное, будто на медведя рассчитано. А в бочке чурбачок на дне,
вроде стульчака. Степаныч залез в бочку, достал этот чурбачок, посмотрел так
на меня и говорит: "Наверное, хватит. Ты заливай на треть холодной водой".
Я в некоем недоумении заливаю. Спросить-то хочется, а спрашивать
Степаныча всегда очень неловко было. Он мужик был такой строгий, что с ним
особо не расспрашиваешься. Сказал делать, значит делай. Но он сам пробурчал:
"Париться будешь..."
- В бочке? - спрашиваю я.
- Да, в бочке. Сядешь и будешь париться. Сейчас травок набросаю. Ну, я
думаю, травки для парки какие-нибудь особенные. Колдовские.
Интересно. Он набросал сухих травок и велел вторую треть бочки заливать
горячей воды.
- Попробуй, - говорит.
- Как раз тепленькая.
- Ну, залезай!
Я залезаю, там вода поднялась, почти полная бочка, травка плавает
поверх. Царапается.
- У тебя, - говорит, - искренности для самоката не хватает. Будем
учиться.
Самокат - это такое состояние, когда тебя само несет, а ты и не
думаешь, что говорить. Словесный понос на заданную тему.
Залез я. А бочка по спине выгнута очень ровно: ты садишься и
проваливаешься спиной в изгиб бочки, а поскольку чурбачок маленький, то ноги
оказываются коленками прямо чуть не под подбородком. И это очень неудобно,
поэтому хочется их засунуть по бокам от чурбачка, но он так сделан, что там
места нет. Я потом понял, что это специально было сделано, чтобы у меня
опоры под ногами не было. Бочка, вроде, большая, а внутри узко. Вначале я
сидел еще так, что любой момент мог встать из бочки, но заботливый Степаныч
меня тут же подправил:
- Ноги раздвинь, поглубже сядь.
И эти две доски, что снял, ставит на место, так что голова у меня
оказывается зажата в том самом странном нужниковом отверстии. А он достает
из-под скамьи два толстенных бруса и вставляет их в скобы, торчащие из
настила. И эти брусья прихватывают зажимающие мою голову доски. Причем в
заднем брусе заботливо сделана выемочка для головы, я ее затылком чувствую.
Гладенькая такая, как подушечка. Чувствуется, с душой человек делал...
Руки у меня внутри, голова снаружи, ничего не давит, сидеть, по-своему,
даже удобно. Только я совершенно беспомощен. И голова моя один на один со
Степанычем, и он над ней издевается!