"Иво Андрич. У котла" - читать интересную книгу автора

фра Марко. Оно было краснее обычного и лоснилось от пота; его младенчески
голубые глаза, почти без черноты в зрачках, совсем поблекли, слившись с
лицом.
Так и сидели они - задумавшийся турок и взволнованный монах, пока Кезмо
не завозился и не закашлял.
Кезмо поднялся, зевнул и, угрюмо моргая, подошел к котлу, сел и
потребовал воды. Внутри у него все горело от острой еды и ракии, и он
беспрестанно разевал рот. Видно было, что сон не отрезвил его. Он зажег
короткую трубку и теми же щипцами, которыми брал уголек, стал рассеянно
ковырять глину на крышке котла. Фра Марко взглянул на него несколько раз, но
Кезмо продолжал крошить высохшую глину. Фра Марко обозлился:
- Что ты делаешь? Откроешь мне котел, сколько добра пропадет!
В ответ пьяница, точно капризный ребенок, взмахнул щипцами и отбил с
той стороны, где сидел, всю глину. Под крышкой заверещал пар, и в ту же
минуту фра Марко, в котором вскипела кровь, вскрикнул:
- Подлая твоя душа, труд мой губишь!
Схватив сырое, чуть-чуть обгоревшее полено, поднял его, и, не отдавая
себе отчета в том, что делает, пошел на Кезмо. Турок, еще державший в левой
руке щипцы, правой выдернул из-за пояса крошечное неказистое ружьецо и
выстрелил фра Марко прямо в живот. Сраженный пулей с такого близкого
расстояния, монах выпрямился во весь рост, два раза взмахнул поленом, будто
подавая кому-то вдалеке знак, и рухнул всей своей тяжестью на котел. Огонь
зашипел от пролитой жидкости и стал гаснуть.
Мехмедбег, очнувшийся от своих грез, помогал Кезмо встать. Фра Марко
беззвучно корчился на земле, с силой раздирая на себе одежду, так что
трещали пуговицы.
Мысли пробегали у него в голове с молниеносной быстротой. Лихорадочно и
зло. Он хотел что-то выкрикнуть, но отяжелевший язык ему не повиновался. В
голове шумело, глаза застлала красная пелена. Он еще думал: "Ох, убили!
Сильно ударили, в самое нутро. Теперь разграбят и спалят все. В твои руки,
боже! Ох, все гибнет! Все. Убытки и разорение!" И мысль его угасла.
Лившаяся из котла вода быстро тушила огонь. Становилось все темнее.
Прошло довольно много времени, пока братья, разбуженные выстрелом,
решились войти в сарай. Турки уже ушли. Фра Марко боролся со смертью.
Полусонные и испуганные монахи засуетились. Посреди сарая стоял прибежавший
на выстрел Танасие; он смотрел вокруг большими, полными ужаса глазами,
которые обычно всегда были опущены в землю. Братья кинулись за бинтами и
лекарствами, старались остановить кровотечение. Фра Петар Яранович опустился
на колени возле фра Марко. Левую руку он подсунул ему под затылок, а правой
держал его руку. В ногах умирающего встал на колени послушник с большой
восковой свечой.
Фра Марко не мог говорить, рот его наполнился кровью, но глаза,
затуманенные болью и горестным изумлением, пристально смотрели в зрачки
игумена. В ответ на вопрос игумена он моргнул, что означало покаяние в
грехах своих, еще раз озабоченно взглянул на погасший костер, на
перевернутый котел и испустил дух.

Долго еще после смерти фра Марко монастырь пребывал в страхе и смятении
и не мог войти в обычную колею. Братья, сообразно возрасту и нраву, плакали,
ругались, скрежетали зубами или, закрыв лицо ладонями, молились богу.