"Иво Андрич. Времена Аники" - читать интересную книгу автора

Напрасно слал своих людей протопоп с наказами, угрозами и мольбами.
Видя, что ничто не помогает, он решил поехать сам и увезти сына. Но из этого
ничего не вышло. Тогда он обратился к вышеградскому каймакаму.
Сын богатого и знатного Джевад-паши Плевляка, вышеградский каймакам
Алибег давно уже мог бы занимать более высокое положение, но от своей
матери, из рода Со-коловичей, он унаследовал барское презрение ко всякому
расчету и стяжательству. Двадцать пять лет тому назад во время
кратковременного расцвета и взлета благосостояния города Алибег, молодым
человеком двадцати одного года, был назначен начальником полиции.
Вышеградский мост оживил торговлю, город наводнился товарами, деньгами,
приезжими; необходимо было держать тут достаточное количество жандармов с
жестким и неподкупным командиром во главе. Между тем с годами торговля
переместилась в другие края, и вышеградская дорога опустела. Приезжих
становилось все меньше. Сократилось число жандармов. Но Алибег не захотел
покидать Вышеград и так и остался в нем каймакамом. Дважды уходил он с отцом
на войну - в Валахию и в Сербию, но каждый раз снова возвращался на свой
пост в Вышеград.
У него было два дома, самые красивые в Вышеграде, на самом берегу
Дрины, объединенные обширным садом. Несколько раз он женился, но все жены у
него умирали. Каймакам был известен своей слабостью к женщинам. С годами он
все больше пил, но пил со вкусом и не теряя чувства меры. Несмотря на
возраст и беспорядочную жизнь, он сохранял былую стать. Резкие черты его
подвижного лица со временем сложились в гримасу иронического примирения. В
обрамлении белых усов и сильно поредевшей бороды открывался четко очерченный
и юношески румяный рот. Говорил он без жестикуляции, с теплыми нотами в
голосе и проникновенностью во взгляде. И питал пристрастие к горячим
источникам. Он всюду их искал, объезжал все места, куда посылала его молва;
где бы ни открыл каймакам горячий источник, он возводил там фонтан или
купальни за свой счет.
В городе, оскудевшем и населением и товарооборотом, каймакам давно уже
не имел никаких служебных обязанностей и забот. Наделенный чертами истинного
аристократа, немногословный и улыбчивый, он жил в свое удовольствие, не
досаждая другим, и потихоньку старел. Ездил по временам в свое имение в
Плевлю или отправлялся на пирушки к своим друзьям, руджанским и гласинацским
бегам.
К протопопу из Добруна, прямому, как жердь, возвышенно велеречивому, с
остановившимся взглядом и серостью, разлитой в лице и распространявшейся
каким-то образом и на одежду, словно он только что явился с мельницы,
каймакам испытывал непобедимую неприязнь. И сейчас он принял его холодно,
однако же внимательно выслушал и пообещал расследовать дело. Слышал он и сам
о дочери покойного Крноелаца, многие и жаловались ему, что слишком забрала
она силу. Вот он пошлет туда жандармов, чтобы Якшу отправили в Добрун, а
девку приструнили и образумили.
Сгорая со стыда, протопоп провел два дня в доме вышеградского батюшки
Йосы, боязливого полуслепого старика, но, не дождавшись ни сына, ни
каких-либо вестей от каймакама, сел на своего смирного вороного коня и с
сердцем, исполненным горечи, возвратился в Добрун.
Сейчас же по уходу протопопа каймакам вызвал к себе старшого
вышеградских жандармов Салко Хедо и велел ему отправляться к гяурке и
пригрозить ей палками, если она не уймется, а Якшу выпроводить немедленно в