"Иво Андрич. Рассказ о кмете Симане" - читать интересную книгу автора

произвольно отмеряемого хака все до последнего зерна. Разница только в том,
что иногда в таком "добром" аге побеждает мудрость маленького слабого
человека. Так было и с Ибрагой. Однако в нескончаемых и запутанных расчетах
между ним и его кметом властвовал тот же страшный принцип, по которому один
человек ест другого, того, кто отдает ему все силы и кто в каждый урожай,
готовя под него почву, вкладывает безвозвратно часть своей жизни, без всякой
надежды на то, что когда-нибудь положение изменится в пользу крестьянина.
Таков был хозяин Симана и такова была его доброта.
О самом Симане тоже не скажешь, что он плохой кмет, хотя и хорошим его
назвать трудно. Вернее всего, он по-своему и хорош и плох.
Другие кметы стараются отравить жизнь are: отлынивают от работы,
обманывают, тянут, пускаются на мелкие хитрости при внесении хака, то есть
трети урожая зерна, половины сбора овощей и фруктов и половины укоса сена.
Симан не умел хитрить, не способен был на бессмысленное упрямство. Аге он
отдавал почти все, что было положено, но решительно отказывался доставлять
хак на дом, в город; ни за что не соглашался, подобно другим кметам, быть
кулучаром, то есть пять-шесть дней в году работать в хозяйстве аги. Вообще
держался перед агой гордо, с достоинством и вел себя независимо.
Ибрага мог найти способ сбить спесь со своего кмета, однако почитал,
что выгоднее ничего не замечать и получать хороший хак. Поэтому он терпел
мелкие причуды кмета, считая их тем наименьшим злом, которое неминуемо, как
тень, сопровождает все хорошее и полезное в мире, в том числе и положенную
ему третину. Он сам ежегодно отправлялся за своей долей урожая, делая вид,
что это для него забава и развлечение, и никогда не заставлял Симана
выполнять домашние работы, говоря, что в этом нет надобности.
Так, без особых столкновений, жили кмет и его ага - скрытые, но
непримиримые враги, как цепью, связанные землей, которая кормила их и
притягивала, каждого на свой лад.
Той осенью, когда австрийские войска заняли Боснию, нередко случалось,
что ага, страшась ехать в село и требовать свою долю, оставался без хака, а
кмет, пользуясь общим замешательством и желая увидеть, какие будут законы
"под новым царем", придерживал и свою и господскую часть.
У Ибраги положение было особое. Его кмет был, можно сказать, под боком,
в часе пути от лавки, к тому же он и раньше сам ездил за своей долей. Как
только в Сараеве немного утихло и наладился какой-то порядок, он стал
наводить справки у сведущих людей и у новых властей, и все его заверили, что
в отношениях между агами и кметами "пока" ничего не меняется, ага, как и
прежде, пользуется правом на хак.
И вот однажды Ибрага решил съездить в свое поместье за сливами, -
уродилось их в тот год видимо-невидимо, но из-за войны и всяческих перемен
их еще не снимали.
Начало сентября. Солнечное утро. В саду на траве, заложив руки под
голову, лежит Симан, над ним синеют сгибающиеся под тяжестью плодов ветви.
Он блаженно улыбается, с головы до пят его наполняет одно чувство: все это
принадлежит ему! Словно сквозь сон, доносится до него скрип калитки и
голоса. Бросив в ту сторону беглый взгляд, он сразу смекает, в чем дело.
Шорник приехал с работником на четырех лошадях за сливами. Симан подпускает
его к себе совсем близко, прикидываясь, что ничего не видит и не слышит.
- Доброе утро, Симан!
- Воистину доброе, - отвечает Симан, не вставая.