"Алексей Андреев. Охота на крыс ("Перевал странников" #2)" - читать интересную книгу автора

с силой сжал на рукоятке полуобугленные костяшки пальцев.
Медленно угасало дыхание, в сон уходил старый Горюн. Уходил в сон так,
как уставший, наработавшийся в поле пахарь, скинув рубаху, щедро напитанную
потом, и омывшийся водой, засыпает сном без сновидений. И в этом сне не
будет ни усталости, ни боли. Разгладилось иссеченное морщинами лицо,
перестала течь кровь, и на губы вернулась добрая улыбка старика.
Дико было ее видеть на обгоревшем лице, и сердце Ратибора сжалось в
судорожной боли. Крепко сжимали рукоять ножа обугленные до костей пальцы.
Как воин уходил старый Горюн. Да он и был воином, добрый повар, друг всех
окрестных уличных мальчишек. И не важно, что два раза в жизни держал он в
руках оружие.
Защищая свой дом от вражьего набега, почти мальчишкой, сжимал в руках
Горюн топор. Копье степняка рассекло колено юноши, навсегда оставшегося
хромым. На кухне забывал повар про свое увечье, и хромота в несгибающейся
ноге не мешала ему творить чудеса у плиты. Поварята заглядывали в рот
старику, ловя каждое слово Мастера. И когда в безумную ночь вновь обрушился
огонь на родной дом, кухонный тесак и топорик для мяса стали оружием в
крепких пальцах хромого старика.
Когда твой дом горит, то не нужно ждать и мешкать, нужно спасать тех,
кто в нем живет. Ну, а когда твой дом горит от вражьей стрелы...
Молча стояли у ложа умирающего вор, ставший дозорным Черного Леса, и
отравитель, ставший лекарем и ныне вновь вспомнивший свое старое искусство,
подарив легкую смерть умиравшему в лютой боли старику. Пил боль израненного
тела белый напиток, пил и не мог выпить до дна, сон сменил боль и стал
вечным.
Молча вынул флягу Константинус, и молча помянули они ушедшего. Не было
слов в кричащих от боли сердцах, да и к чему слова?
Сильно доброе вино щедро дарит свою силу людям. Помнят сердца людские
радость и горе.
Вечером подоспевшие дружинники Филина сложат погребальный костер для
погибших братьев и помянут тризной их души. В ярости чистого пламени
вознесутся их души к небесам, в Ирий, и Род с гордостью взглянет на детей
своих. Но не будет на тризне Ратибора, по прозвищу Винт. Нельзя. Сразу же
всяк поймет в городе, что состоит Винт на службе у Черного Леса.
Молча помянул Винт покойного Горюна и, поклонившись лекарю, покинул
горницу в маленьком тереме у пивоварни покойного Тверда. В сенях ведьмак
кивнул управителю и, выйдя со двора, растворился в нескончаемом лабиринте
ашурских улиц и переулков.
После его ухода управитель обругал слуг дармоедами, не способными к
любой работе, кроме как жрать в три горла да спать целыми днями. После чего
сам, лично, полез на чердак проверить, хорошо ли там прибрано и не валяется
ли рядом с дымоходом всякий хлам. Вскоре из окошка под самой крышей вылетел
почтовый сокол. Лоскут тончайшей кожи на лапе подробно описывал
предсмертный рассказ повара. Не терял времени зря управитель, записавший до
последнего слова рассказ умирающего повара, подслушанный через дырку в
стене.
Умел подбирать людей купец Тверд, дозорный Черного Леса...


***