"Олег Андреев. Вокзал" - читать интересную книгу автора

Боцман варил хлебово. Хлебово - это банка килек, мясные обрезки с
рынка, немного кислой капусты и картошка. Он бросил бы туда и бананы, но
Настя, единственная женщина в их компании из семи человек, очень любила
фрукты сырыми.
Всего же в бараке в разные периоды жизни проживало до двадцати пяти
особей обоего пола. Пакгауз был метров пятьдесят в одну сторону, и потому
все уживались, поделившись на мелкие группы в пять - семь человек.
Боцман сходил в правый угол и занял соли. Пришлось отдать двушник.
Суеверие, а что поделаешь, коли у русских так принято.
Иначе кто-то кому-то в жизни насолит, а так - купил.
- Боцманюга, а чего ты сегодня дежуришь, неделя не кончилась? -
спросил у него давший соль.
- Голова что-то болит и кости ломит. Я тачку Фоме отдал, у него колесо
полетело.
- Ты не болей. У нас болеть сам знаешь как. Зализал как собака рану -
и будь здоров.
- Да уж... На докторов не рассчитывай.
- У вас цыгане не балуют?
- А где они не балуют? Они по всему свету балуют.
- У нас на площади два дня как вымерли.
- Наши говорят, вчера на рынке тоже не видно было. Я ж два дня
бюллетеню на кухне дежурным.
- Ох и не нравится мне все это, Боцман.
На том и разошлись. Но Боцман озаботился. Цыгане - народ горячий и без
правил. Хотя он разных видал. Были и оседлые. Тихие. Но тихие-то они тихие,
а иной раз сидишь рядом, в глаза посмотришь, а там бесовская искра тлеет.
Боцман досыпал соли, размешал, попробовал хлебово. Нормалек. Улегся на
матрас и принялся вспоминать. Шестьдесят три все-таки набежало. Но он еще
крепкий. В прошлом году повздорили с одним. Не более пятидесяти. Сломал.
Тут главное - в точку попасть. Он с дворовых драк любил прямой по сопатке,
чтобы хрящ расплющить. Не кровожадным был, но знал: если против тебя два и
более, выбирай самого авторитетного и ломай сопатку. Как же иначе, тут не
до сантиментов, сомнут и так отходят, мало не покажется. А драться
приходилось. Он и знал-то в России одни портовые города, а у портовых свои
привычки. Народ бедовый.
В Москве бомжи другие. Злее. Подлее. Хитрее. Тут главное, чтобы
старший порядочным оказался. У них Фома - ничего. В обиду не дает. Но ведь
вот прочитал недавно, как в Сокольниках, в парке, приставший к сообществу
малек четверых человек молотком забил во сне. Алексей Иванович Вавин никак
понять, уразуметь этого случая не мог. Поерзал на матрасе. Накинул
полперденчик.
Однако, вот ведь вспомнил, как звали когда-то. Уважительно звали. И
знали его и на Волге, и на Амуре. Помотало. Он как реку до тонкостей
пройдет и выучит, так скучно становилось. Да. Уважали. Были лихие ребята в
его время.
Мало кто и остался. Иные времена, другая лихость. Интересно, жив ли
Костя во Владике. Алексей Иванович знал и лучшие, и худшие Костины времена.
Лучшие - это когда Костя грузчиком служил в порту. Огроменной силы был
человек и доброты не меньшей. На спор два мешка на загривок положит и по
сходням вниз. А в мешках по семи пудов. Поспорил сдуру с одним, что три