"Ираклий Андроников. Первый раз на эстраде " - читать интересную книгу автора

должность второго лектора, вернее, лектора-практиканта. Вы поймете сейчас,
почему. Как главный лектор я имею право держать помощника (ибо не могу же
один обслужить своим языком решительно все аудитории). И у меня в настоящее
время помощник есть - это молодой человек, который, как выяснилось, дурно
знает предмет и еще хуже говорит о нем. Основное занятие этого молодца в то
время, когда он произносит свое десятиминутное слово перед концертом,
заключается в судорожных попытках оторвать на пиджаке пуговицу. Как только
он ее оторвет, у нас появится формальный повод его уволить. И я хотел бы
взять вас на его место. Не удивляйтесь, пожалуйста! Дело в том, что у нас
слишком любят читать по бумажке и слишком не любят говорить в свободной
манере, импровизируя перед публикой, общаясь с ней, находя с ней контакт.
Между тем лектор, а тем более лектор, выступающий с эстрады нашего зала,
должен знать ораторские приемы и являть образец убеждающего и красноречивого
слова. Что же касается ныиешиего моего помощника, коего имел честь
упомянуть, ои пишет свое корявое сочинение заранее и, не имея возможности
положить перед собою на-писаииое, ибо перед ним нету кафедры, выучивает его
наизусть и помещает между лобной костью и очень серым веществом своего
мозга. От этого лицо его принимает выражение, несколько обращенное внутрь
себя, когда, закатив глаза, ои старается заглянуть под брови и в глазах его
читается ужас: "Ах, ах! Что будет, если я забыл!" О том, что в ходе беседы
лектор должен уметь перестроиться, напоминать ему бесполезно. Недавно был
запланирован симфонический утренник для ленинградских школ, точнее, для
первых классов "А" и первых классов "Б". Но по ошибке билеты попали в
Академию наук, и вместо самых маленьких пришли наши дорогие Мафусаилы. Об
этом мой помощник узнал минут за пять до концерта. И, не имея вашей
способности учесть требования новой аудитории, он рассказал академикам и
членам-корреспондентам, что скрипочка - это ящичек, на котором натянуты
кншочки, а по ним водят волосиками, и они пищат... Почтенные старцы стонали
от смеха, но это не совсем та реакция, которая нам нужна! С вашей
способностью импровизировать бояться вам нечего. Вам надо только выйти на
публику и поговорить с нею в живой и непринужденной манере. В текущем
репертуаре вы ориентированы, иаши добрые капельмейстеры, с которыми вы
дружите, отзываются о вас в весьма лестных тонах,- этим делом вы должны
овладеть с легкостью. Ну, не совсем получится в первый раз - получится во
второй... Мне кажется, что с вашей помощью мне удастся доказать, что
потрепаться - это не такое простое дело, как об этом принято думать!
Соглашайтесь, дорогой друг! Соглашайтесь! Право, это гораздо интереснее, чем
проводить время в компании каких-то мелких зверушек - я забыл, как
называются ваши журналы: кажется, "Окосевшая каракатица" и "Обалдевшая
трясогузка"?.. Ах, простите, я забыл, что это мужчины - "Еж" и "Чиж"!..
Серьезно: переходите к нам! Неужели вы не сможете объяснить публике, чем
отличается симфоиия от увертюры и на сюжет какого произведения написана
"Шехеразада" Римского-Корсакова?
Что я мог ответить ему?.. Я представил себе Большой зал филармонии -
эту эстраду, этот , красный бархат, мраморные колонны, чуть не две тысячи
слушателей!.. Нет, я понимал, что никогда в жизни не смогу выступить с такой
эстрады перед такой аудиторией! И, конечно, надо было сказать
Соллертинско-му, что никаких вступительных слов перед симфоническими
концертами я произносить не могу. Надо было сказать, что ои ошибается... Но
сказать Соллер-тинскому, что он в заблуждении? Возразить?.. Да я бы умер