"Леонид Андреев. Дни нашей жизни " - читать интересную книгу автора

тяжело дышит. За нею следом входит молоденький офицер, невысокий, очень
полный, слегка пьян; также нагружен покупками.
Офицер. Мамаша, что же это такое? Это же недопустимая вещь, мамаша! Я
решительно отказываюсь это понять, мамаша!
Евдокия Антоновна(зажигает дрожащими пальцами лампу). Сейчас! Ох,
сейчас, Григорий Иванович! Все будет. Сюда, сюда покупки, на диван!
Григорий Иванович. Нет, мамаша, это, честное слово, недопустимо. Я
настроился так прекрасно, а она вдруг взяла и убежала. Выхожу из магазина, а
ее уж нету. Нет, мамаша, это нетактично! Ваша Оля очень милая девушка, но,
честное слово, это нетактично.
Евдокия Антоновна. Ах, она такая скромная. Она сейчас придет, Григорий
Иванович, она только на минутку.
Григорий Иванович. Я совсем приготовился, полон воодушевления! Жажду
общества и света - и что же? Что я нашел? Пустую комнату и проваленный
диван, на котором даже сидеть нельзя. Мамаша! Это недопустимо.
Евдокия Антоновна. Вы выпейте пока, Григорий Иванович, рюмочку коньяку.
Я сейчас приду с нею, я знаю, где она.
Григорий Иванович. Один? Никогда в жизни! Вы оскорбляете меня, мамаша:
я могу пить только в избранной компании. Но какое разочарование, мамаша!
Евдокия Антоновна. Ах, мне так совестно, Григорий Иванович, я так
убита! Какая глупая девчонка! (Соображая.) Ах, вот что, Григорий Иванович:
тут в номерах есть у нас хороший знакомый, студент. Такой славный мальчик...
Григорий Иванович. Что? Студент? Мамаша, отчего же вы мне раньше не
сказали? Да я вас озолочу, мамаша! Я так люблю студентов, я так давно жажду
их просвещенного знакомства, и что же? У нее под боком студент, а она
молчит. Зовите его, мамаша, немедленно зовите его!
Евдокия Антоновна. Ах, он такой застенчивый: я боюсь, согласится ли он
пойти сюда. Если бы вы сами, Григорий Иванович, потрудились...
Григорий Иванович. Какой номер?
Евдокия Антоновна. Семьдесят четвертый.
Григорий Иванович. Слушаю-с. Приготовьте выпивку и закуску, мамаша.
(Выходит.)


Евдокия Антоновна готовит закуску; выковыривает изюм из хлеба и глотает
сласти. Голова ее немного трясется.

Евдокия Антоновна(бормочет). Дрянь, девчонка! Бегай для нее, да. У меня
ноги не купленные, да. Вот умру - тогда посмотришь... Девчонка! Дрянь!
Одного упустила, а теперь этого. Тоже дурак - "мамаша"! Будь я твоя мамаша,
я б тебе показала. Скотина! Где я искать ее буду? А? Ноги-то у меня не
купленные, насилу хожу. Дрянь! А ликер хороший. (Напевает по-французски, но
задыхается.) До чего довела свою мать, бесстыдница: дышать не могу! (Опять
пробует петь и опять задыхается.) Ну и не надо. Тоже дурак: "мамаша"!
Послушал бы, как я пела... Получше твоей Оленьки... Измучилась я. Такие
скоты кругом, такие скоты! Этот тоже: полковник, да "фон Ранкен", да "рано
ложусь спать", да "почтеннейшая"... Измучил девочку, и за все про все -
извольте, десять рублей. Скотина! Да я горничной больше плачу... Мне бы
нужно воды какие-нибудь пить... А ну вас всех к черту!