"Ганс Христиан Андерсен. Всего лишь скрипач" - читать интересную книгу автора

башня в другом. Вечером я проходил мимо башни и там встретил Марию. Она
взяла мою голову в ладони и поцеловала - прямо в губы. Меня словно обожгло,
никогда с тех пор ничей поцелуй не пронизывал меня так до мозга костей; как
хотелось мне, чтобы весь город видел меня в эту минуту! Но мы были наедине.
Я посмотрел на верхушку башни. Там нет настоящей галереи для стражников, она
лишь нарисована на стене, а на ней - два стражника в натуральную величину и
в красках; различить их можно до сих пор, потому что их все время
подновляют. Как я хотел, чтобы они были живыми! Я не удержался и в сердце
своем произнес: "Вы видели, как самая красивая девушка в городе поцеловала
меня!"
- И после этого вы обручились? - спросил фельдфебель.
- Ну да, что-то в этом роде. Я разохотился, как зверь, почувствовавший
вкус крови, но я был непоседой и дома не остался, наоборот, после этого
случая путешествовать еще больше тянуло. Пять лет бродил я из страны в
страну. Я был подручным у порядочных людей, у славных мастеров, но оставался
все таким же непоседой.
- А не стали вы после поцелуя Марии охочи до женщин?
- Не хочу казаться лучше, чем я есть, но, Бог свидетель, когда в чужой
стране в первый раз обнялся и поцеловался с женщиной, я вспомнил Марию. Она
смотрела на меня, и, знаете, я даже покраснел. Вообще-то я всюду чувствовал
себя своим. Прожив месяц в городе, я был там как дома, своих тамошних
приятелей словно знал всю жизнь и насвистывал вместе с ними их немецкие
песенки. Лишь когда что-то воистину потрясало меня, например старый собор
святого Стефана в Вене или высокие горы, к склонам которых лепились облака,
а у подножия все цвело и плодоносило, как в самом богатом саду, перед моим
мысленным взором вставал Фоборг со всеми добрыми знакомыми; слезы выступали
у меня на глазах при виде великолепия мира, и я невольно вспоминал
сторожевую башню в Фоборге с намалеванной галереей и двумя изображениями
стражников, которые видели, как Мария поцеловала меня, и мне думалось, что
для меня все здесь было бы еще стократ красивее, будь рядом старая башня, а
под ней - Мария в своей душегрейке и зеленой юбке. Но я начинал насвистывать
песенку, и опять становилось весело на сердце. Тра-ля-ля! И я вместе с
товарищами продолжал путь по белу свету.
- Но ведь и у нас здесь тоже красиво, - перебил его фельдфебель.
- Да, красиво, когда цветут фруктовые деревья, когда клеверные поля
благоухают, как букет засушенных цветов в кувшине! Но стоит перевалить через
высокие синие горы, что называются Альпами, и словно попадаешь в большой
сад; с ним не сравнится графское имение Глоруп, он превосходит любой
королевский парк в северных странах! Чужеземцы высекают из гор мрамор,
белый, как сахар, и строят из него дворцы, мраморные колонны увивает
виноград, крупный и мясистый, как наши сливы. Три года провел я там; а потом
однажды пришло письмо от племянника из Хорне, и внизу с самого краю была
приписка: "Привет от Марии, она просит не забывать ее". Она приписала это
собственной рукой. От этих слов сердце мое растаяло, я понял, что это и есть
любовь, и с тех пор уже не знал покоя. Я тосковал, меня тянуло домой, и я
решил вернуться. Много ночей шел я в одиночестве, мимо больших монастырей,
через города, через горы и долины; наконец я снова услышал датскую речь,
увидел шпиль церкви в Хорне, поросшие вереском пригорки у Фоборга, и я
посватался к Марии и получил согласие. Теперь уж я больше не странствую.
Лишь смотрю на аистов, как они улетают в далекие края и возвращаются домой.