"Пол Андерсон. Возмутители спокойствия" - читать интересную книгу автора

воспоминания о Земле навевало созерцание заостренной железной крыши,
остроконечных коньков, украшенных головами чудовищ, даже железной двери.
Несколько икрананкийцев глуповато уставились на флиттер. Часовые у входа в
казарму, огромного роста бородачи в кольчугах из цепей, в позолоченных и
украшенных плюмажами шлемах, в плащах, развеваемых ветром, после недолгого
оцепенения схватились за оружие и закричали. Стефа подбежала к ним.
Фалькейн взлетел. Он успел увидеть, как Стефа скрылась в здании.
- Летим к императору, - сказал он. - Надеюсь, там сначала спрашивают,
а потом стреляют.



4

В помещении для гостей зазвенел колокольчик.
- Войдите, - сказал Фалькейн.
Слуга в облегающей ливрее отодвинул толстый занавес, служивший
входной дверью в этой бедной деревом стране. Он поклонился и объявил, что
император желает видеть посланцев "Политехнической лиги". Его манеры были
вежливыми, но лишены раболепности, и он не использовал никаких особых
титулов для правителя, как, например, "его Величество" или "его
Могущество". Система наследственности семейных занятий не способствовала
образованию кастовой иерархии. Поддерживаемый своей фратрией, привратник
был так же горд и независим, как солдат или писец.
- Мой товарищ отсутствует, - сказал Фалькейн, - но я могу действовать
и один.
"Как действовать, - думал он про себя. - Мы уже с неделю как
заглушили моторы флиттера. Может, один из курьеров, что спешат взад и
вперед, несет приказ сжечь нас живьем? Но надо идти. Я буду действовать,
буду действовать, буду действовать".
Он отправился переодеваться по случаю приема у императора. Комнаты,
предоставленные ему, были просторны, но с низкими потолками, и на туземный
манер роскошны. К сожалению, он не разделял эстетических воззрений
туземцев. Ему нравились украшающие стены великолепные меха, особенно когда
он думал, сколько бы они могли стоить на Земле. Но фресками он не мог
любоваться, и не только из-за неискусности местных художников: половина
цветов ему казалась сплошной чернотой. Голый пол был всегда холоден. И он
не мог удобно устроиться на диване или в кровати, предназначенных для
икрананкийцев.
С балкона третьего этажа открывался вид на дворцовый парк. Он был
похож на старояпонский сад: скалы, низкие угнетенные растения,
необыкновенные фонтаны, журчащие внутри стеклянных колонн, чтобы избежать
испарения. За окружающими парк стенами были видны лишь крыши ближайших
зданий. На западе сквозь пыльную завесу утомленно светило
оранжево-малиновое солнце. "Еще одна буря, - подумал Фалькейн, - новая
беда для скотоводов".
Неделя в императорском дворце могла быть интересной, если бы империя
была человеческой, и к тому же декадентской, упадочной. Катандаран не был
ни тем, ни другим. В отчаянии Дэвид пытался совершенствоваться в туземном
языке, читая то, что было объявлено величайшим эпосом в мире. В нем было