"Пол Андерсон. Кокон" - читать интересную книгу автора

супергород. А на стратоплане он мог перелететь в любой город на Западе и
потом, пересев на флайер одной из местных линий, оказаться на опушке
какого-нибудь национального парка и провести ночь на берегу тихого лесного
озера. Или...
"Ну и что? - спросил он себя. - Да, я могу купить все, кроме настоящих
друзей, к... Боже, ведь я предоставлен самому себе меньше суток, но уже
понял, как чудовищно одинок. За все на свете нужно платить".
Он потянулся к фону. "Если что - звони, - сказал тогда Дейв Абрамс. -
Вот тебе мой домашний номер. Это в самом центре, в Кондоминиуме, на
Лонг-Айленде. У нас всегда найдется свободная комната, да и Манхеттен
рядом - запросто можно прошвырнуться по пивным. Во всяком случае, пять лет
назад для этого дела не было лучше места. Надеюсь, мамуля по-прежнему печет
свои знаменитые блинчики с творогом".
Коскинен бессильно уронил руку. Нет, еще не время. Ведь семье Абрамса
тоже нужны время и покой, чтобы заново узнать своего сына. За эти пять лет
он, должно быть, здорово изменился. Даже официальный представитель
правительства, который встречал их в Годдард-Филд, отметил, что все они
стали какими-то необычайно спокойными, словно на них снизошло само
безмолвие Марса. Ты не должен звонить, сказал себе Коскинен, хотя бы из
элементарного самолюбия. Нельзя же вот так, сразу, начать скулить и
просить: "Ну пожалуйста, погладьте меня хоть вы, а то мне совсем не с кем
играть". И это было бы совсем некрасиво после громогласно, во всеуслышание
данных обещаний - что он собирается сделать, вернувшись на Землю.
Конечно, все остальные тоже строили не менее грандиозные планы. Но у
них было одно преимущество: они были старше, и им было куда возвращаться.
Столь долгую разлуку выдержали даже две супружеские пары. У Питера же
Коскинена родни не было вообще. Радиоактивные осадки в свое время пощадили
небольшой курортный городишко на севере Миннесоты, где он родился, но
разразившиеся после атомной войны эпидемии не пощадили почти никого.
Сотрудники Института обнаружили восьмилетнего сироту в детском доме, и он
стал учиться. Он и еще несколько тысяч осиротевших ребятишек, у которых
коэффициент интеллекта был выше среднего. Учиться всегда нелегко. И не то,
чтобы в школе к ним плохо относились: Институт сделал все возможное, чтобы
дети не чувствовали себя одинокими - но страна отчаянно нуждалась в
квалифицированных специалистах, промедление было смерти подобно. Коскинен
получил диплом физика и свидетельство о прохождении курса символики уже к
восемнадцати годам. В том же году Департамент Астронавтики принял его
заявление на участие в девятой Марсианский экспедиции - экспедиции, которая
должна была пробыть на Марсе достаточно долго, чтобы хоть что-то узнать о
марсианах. И юноша отправился в полет.
Он выпрямился. С какой стати я так себя жалею? Мне всего двадцать три,
у меня отменное здоровье и приличный счет в банке. Через несколько дней,
после моего доклада на Совете, космическая технология перевернется вверх
дном, и имя мое войдет в учебники. Все у меня отлично, все замечательно,
просто я еще не успел привыкнуть к Земле. Разве может человек, который
провел самые яркие годы своей недолгой жизни на планете, отличающейся от
Земли, как сон от яви, мгновенно адаптироваться и стать таким же, как
остальные шесть миллиардов землян?
- Но вообще-то, пора начинать, дружище, - вполголоса сказал он сам
себе и направился к зеркалу, чтобы напоследок еще раз придирчиво окинуть