"Пол Андерсон. Коридоры времени " - читать интересную книгу автора

времени, - ответила Сторм. - Оно, кажется, оказалось счастливым. -
Некоторое время она сидела в раздумье. - Сомневаюсь, чтобы ты смог сразу
разобраться в сущности моего столетия. Слишком большой исторический период
между вами и нами. Разве смог бы человек из вашего прошлого по-настоящему
понять принципиальную разницу между Востоком и Западом вашего времени?
- Полагаю, что нет, - согласился Локридж. - По правде говоря, и у
нас-то многие ее не понимают.
- Здесь, - продолжала Сторм, - суть та же. Потому что проблема всегда,
на протяжении всей истории человека, сводилась к одному - пусть в
извращенном, запутанном виде, пусть прикрытая другими, менее важными
мотивациями, но это всегда, в том или ином смысле, было столкновением двух
философий, двух образов жизни и мысли - существования. Извечно стоял
вопрос: в чем природа человека?
Взгляд Сторм, устремленный в ночной мрак, вернулся к гаснущему костру.
Она пронзительно взглянула на Локриджа, молча ожидавшего продолжения.
- Жизнь, какой она представляется, против жизни, как она есть.
Планирование против естественного развития. Контроль против свободы.
Отметающий все остальное рационализм против природной целостности. Машина
против живой плоти. Если человека с его судьбой можно спланировать,
организовать, сделать из него какое-то подобие совершенства, разве не долг
человека привести себе подобных к этому совершенству - неважно, какой
ценой? Тебе это знакомо, не правда ли?
Великий враг твоей страны - вечное проявление того, что родилось в
доисторические времена, того, что нашло выражение в законах Дракона и
Диоклетиана; привело к сожжению Ивовых книг Конфуция; звучало в устах
Торквемады, Кальвина, Локка, Вольтера, Наполеона, Маркса, Ленина, Аргвеллы;
отразилось в Манифесте Юпитера и так далее, и так далее... Нет-нет, не
прямо, не открыто - многие из тех, кто верил в высший разум, не были в душе
тиранами; с другой стороны, были не верившие в него, но тираны в душе -
вроде Ницше. На мой взгляд, ваша индустриальная цивилизация, даже в тех
странах, которые называют себя свободными, - это сплошной кошмар; тем не
менее, я пользуюсь техникой такой мощной и сложной, какая вам и не снилась.
Но для чего? Вот в чем суть борьбы!
Сторм замолчала. Ее взгляд обратился к лесу, стеной окружающему луг.
- Я часто думаю, - задумчиво проговорила она, - что поворот вспять
начался именно в этом тысячелетии, когда земные боги и их Мать были
отринуты теми, кто поклонялся небесам.
Она встряхнулась, словно освобождаясь от чего-то, и продолжала ровным
голосом:
- Что ж, Малькольм, прими на данный момент, что Хранители стремятся
сохранить жизнь, жизнь во всей ее целостности, безграничности, великолепии
и трагичности, а Патруль хочет превратить мир в механизм. Это, конечно,
упрощение. Может, потом я сумею объяснить лучше. Но скажи: ты считаешь мою
цель недостойной?
Локридж задумчиво посмотрел на Сторм - она напоминала молодую дикую
кошку.
- Нет. Я буду с тобой, - сказал он с волнением, прогнавшим все страхи,
сожаления и чувство одиночества. - Я уже с тобой.
- Спасибо, - прошептала она. - Если бы ты только знал - не на словах,
а существом своим, - как много это значит, я, наверное, могла бы прыгнуть