"Софья Андреева. 77 бантиков на одной голове " - читать интересную книгу автора

ему, что мама ходит каждый день на вокзал и встречает поезд, она так сильно
его ждет, что даже перестала думать о даче. Элис тоже ждет Антона, но ее
беспокоит, что все-таки там творится (это она писала о даче), вдруг тля или
гусеницы напали на смородину.
Элис дала почитать письмо маме, но хитрость не удалась. Мама продолжала
упорствовать, пока однажды, недели через две, папа ни позвал их на дачу. Они
решили, что мама останется дома, а Элис с папой пойдут и проверят смородину.
Никогда еще дорога не казалась такой длинной. Когда показался любимый
маленький домик, Элис галопом промчалась сквозь кусты смородины, сбила с
ветвей тлю, потерявшую бдительность, и поскакала в глубину сада. В это время
папа втащил раскладушку в единственную комнату, которая служила и спальной и
гостиной, и столовой, и установил ее у одной из стен.
- Можешь погулять, я отдохну немного, - сказал он, отворачиваясь к
стене.
Уговаривать не пришлось. Элис помчалась по знакомой тропинке в лес.
Когда до крыльца Кикириллы оставалось метров пять, дверь дома
неожиданно распахнулась. Но появилась не Кикирилла, на порог размашистым
шагом вышел Кедр. Вид у него был явно недовольный. Но, увидев Элис, он
расцвел.
- Куда вы запропали! Заходите, заходите! А впрочем, заходить
необязательно. - Кедр отвернулся и вытащил из-за дверей упирающегося Вьюна.
Вы случайно не знаете, где сейчас Кикирилла? - спросил он у Элис.
Элис не знала.
- Твое счастье, что не знает, - схватил он за шиворот Вьюна. - Давай
тряси свои паршивые книжонки, подлая твоя душа.
Вьюн вздернулся, на его побледневшем лице проступили капли пота.
- Я, я, я... Да у меня медаль за заслуги... - нервно заморгал он, его
усы штопором взметнулись ввысь. - Вы гнусно обзываетесь!
- Да мне для тебя даже таких слов жалко! - сквозь зубы презрительно
заскрипел Кедр. - Представляешь, что он натворил? Он продал наш золотой
корень!
- Как продал? - удивилась Элис. - Разве возможно его продать?
- Отвечаю - невозможно!!! А этот негодяй умудрился продать. В старом
городе...
Кедр тяжело вздохнул и сплюнул в сторону. Побагровев от ярости, он
схватил Вьюна за грудки и затряс. Казалось, он приложил всю свою богатырскую
силу и Вьюну пришел конец... Но вдруг Кедр жалобно всхлипнул и простонал:
- Миленький, хорошенький, ты хоть вспомни, где он расцвел...
Вьюн сполз на ступень, но та прогнулась и отшвырнула седока.
Перевернувшись в воздухе, Вьюн плашмя шлепнулся на землю. Еще бы немного и
он опустился бы в кресло, но кресло предусмотрительно отодвинулось в
сторону.
Вьюн жалобно застонал, и дрожащими руками стал перелистывать станицы
своего блокнота. Он стал тыкать пальцем, с обгрызенным ногтем, в исписанный
листочек.
- Вот сюда, сюда, записал, а теперь этого листочка нет. Кто-то
поглумился над моей рукописью, истерзал мою собеседницу.
Вьюн уткнулся лицом в замаранные чернилами листы, и зарыдал. По краям
обложки потекли фиолетовые струйки. На лбу отпечаталась буква х, в виде
креста.