"Елена Анфимова. На птичьих правах (Журнал "Фантакрим-MEGA")" - читать интересную книгу автора

зубами, с характерным звуком выдернул пробку. Потом он запрокинул башку,
разинул свою громадную пасть и с вытянутой руки вылил содержимое бутылки
прямо себе в желудок, не делая никаких глотательных движений. После этого
непарнокопытный засветился голубым и еще веселей пустился в пляс по
Васиным коврам, а Вася, понурясь, пошел прочь из комнаты.
На Васиной тахте уютно спали детишки оборотней. Вася постоял над ними,
повздыхал и даже поправил одеяло (он вообще любил детей), а потом вышел на
балкон. Через открытое окно маленькой комнаты донесся голос самки:
- А я говорю, детей надо отдать на обучение к вампирам. Отличная
специальность, хлебная, выражаясь фигурально. А практику смогут прямо на
дому проходить, - и она ударила костистым кулаком в стенку Васиной
комнаты.
Непарнокопытный крутанул ручку "Шарпа" и, кажется, пробежался по
потолку. Сверху застучали:
- Товарищи, прекращайте, уже одиннадцать часов.
- Да у кого же это хулиганят? - спросили с третьего этажа.
- У Василия Петровича, - откликнулись во дворе, - а еще директор.
Срамотища!
Вася подошел к телефону и обреченно крутанул диск два раза.
Наутро, переночевав в милиции, Василий понуро брел на работу, хрустя в
кармане новенькой квитанцией на штраф за хулиганство. "Как же это они меня
так ловко?" - недоумевал он. До сих пор обводил вокруг пальца он, и теперь
чувствовал себя обманутым и поруганным.
Вспомнилось, как вошли два милиционера и высоченный парень с красной
повязкой. Василий провел их в маленькую комнату, где самка оборотня, жутко
фальшивя, уже пела колыбельную над спящими младенцами. Гости куда-то
исчезли. В комнате было тихо и полутемно, уютно теплился розовый ночник,
привезенный Васей из Прибалтики.
Прерывающимся от слез голосом она поведала, что муж вызвал милицию,
потому что больше терпеть нет сил. Василий Петрович хоть и директор, а
пьет, как грузчик, да к тому же еще и хулиганит. Не дает сушить пеленки в
ванной, выкинул их столик с кухни, и вообще никакой жизни из-за него нет.
- Попрошу документы, - сказал парень с повязкой. и самец вынес два
паспорта со штампами о прописке по Васиному адресу. Василий тоже сходил за
паспортом.
- Скоро у Василия Петровича в магазине ревизия, - смущаясь, сказала
самка. - Скорей всего, он сядет. Мы будем претендовать на освободившуюся
площадь. Нас, как видите, четверо.
- Разговаривать научилась, - удивился Василий и сел в кресло.
- И вот так всегда, товарищи, - обиделась самка. - Оскорбляет
постоянно. Унижает наше человеческое достоинство. Забрали бы вы его с
собой, хоть одну ночь спокойно выспимся.
Василий зашел в свою комнату и там, среди неизвестно откуда взявшихся
следов пьянки, отыскал пиджак и галстук.
- Я готов.
Уже сидя в своем кабинете, он вдруг почувствовал неожиданную легкость.
"Ну, что же. Значит, меня посадят. Об этом они побеспокоятся, особенно
эта, пучеглазая. Хоть здесь прояснилось. Квартирка моя тоже канула. Ладно.
Отсижу свое и начну новую жизнь. Честную. Чтоб ничего не бояться и ни от
кого не зависеть. Живет же Манефа".