"Владимир Петрович Аничков. Екатеринбург - Владивосток (1917-1922) " - читать интересную книгу автора

Больше всего "товарищей" волновала успешность арестов жандармских
офицеров. Они то и дело бегали к телефону и сносились с теми, кто
присутствовал при обысках и арестах, выпрашивая у меня и Кащеева мандаты на
дальнейшие действия.
- Да что вы так волнуетесь и уделяете столько времени такому пустому
делу? Старый строй прогнил и рухнул, контрреволюция, несомненно, придет, но
не сейчас, конечно, - для этого потребуется немало времени... Убежать и
спрятаться жандармам абсолютно некуда. Более чем уверен, что, если по
телефону я предложу им явиться в думу, они немедленно явятся, даже если
будут знать, что их арестуют.
Как будто в подтверждение моих слов раздался звонок по телефону. Кто-то
из "товарищей" подошел к аппарату и вернулся сконфуженным.
- В чем дело? - спросил его я.
- Да звонил жандармский ротмистр. Он удивлен, что до сего времени его
еще не арестовали, и относит эту оплошность к перемене местожительства.
- Ну что, не прав я?
Молчание...
Впоследствии я понял причину беспокойства "товарищей". Не аресты
жандармов здесь играли роль, а желание выкрасть у них компрометирующие
"товарищей" документы. Многие из "товарищей" находились ранее на службе у
жандармов...
Боже, какой шум подняли "товарищи", когда узнали, что при местной
почтовой конторе существует черный кабинет, в котором идет перлюстрация
писем. Несчастного управляющего конторой чуть не избили и не посадили в
тюрьму.
Особенно много пришлось мне возиться с полковником Стрельниковым. Он,
помимо должности железнодорожного жандарма, занимал еще должность военного
цензора. Только благодаря этому обстоятельству удалось освободить его из-под
ареста.
Дело было поручено мне, и я удивлялся сложности и в то же время
бесполезности цензорской работы. Так, например, у Стрельникова оказался
огромный список немецких шпионов, и не только никаких попыток к их поимке не
делалось, но даже не сличали адреса получаемых писем. Служащими, главным
образом женщинами, прочитывались десятки тысяч писем. Подозрительные
передавались полковнику; что же касается писем, идущих на фронт, то их
совсем не читали. Оказалось, что ни одного шпиона Стрельников не открыл.
Его удалось освободить еще до окончания следствия и доклада Комитету.
Это произошло так: во время заседания в нашем парламенте жена Стрельникова,
довольно красивая женщина, произнесла горячую речь в защиту своего супруга.
Это незаконное выступление так подействовало на депутатов, что они,
подкупленные и красотой, и слезами просительницы, освободили Стрельникова от
следствия.
Вообще же работы на мою долю выпало много. Мне пришлось совсем
забросить банк. Я начинал работу в комиссии в девять часов утра и просиживал
там до четырех часов, а затем вечером - с семи до десяти. В дни заседания
парламента задерживался и до часу ночи.
Не стану утруждать читателя подробностями этой работы, опишу лишь
наиболее интересные моменты.
В то время огромное большинство русского народа радовалось отречению
Императора от престола. По крайней мере я не встречал человека, который бы