"Их было семеро…" - читать интересную книгу автора (Таманцев Андрей)II«…— Ну? — Они появились. На „ситроене“. Двое. — Ленчик! И ты, Корень. Посидите на кухне. Садись, Влад. Рассказывай. — Подъехали часов в десять. На том самом „ситроене“, про который вы звонили из Варны, когда их потеряли. „Три оливы“. „Откройте для себя Кипр“. Один — „шестерка“, водила. Второй — главный. При галстуке, английский журнал читает. Разговаривал через губу. Правда, сразу просек, что у нас пушки. — Как? — Не знаю. Но просек на раз. „Покупатели приходят на базар с бабками, а не с пушками“. В этом смысле выразился. Хотя на виду мы их, сами понимаете, не держали. — Значит, глаз наметанный? — Выходит, так. — Кто они? Хоть примерно, какой масти? — Непонятно, Граф. Как и те двое, которых мы взяли. Может, все-таки „контора“? — Не их дела. Точно не из братвы? — Разве что из новых. Их сейчас, сами знаете, расплодилось как собак нерезаных. Накачаются наркотой — и вперед. Полный беспредел творят. Правильному вору скоро и ступить некуда будет. — Рано страдаешь, Влад. Для правильного вора ты еще зону мало топтал. — Извините, Граф. Но сейчас не по ходкам вора в закон вводят, а по делам. — Делами тебе тоже рано хвастать. Хруста не прикрыл — вот твои дела. А может, ты его сам сдал, чтобы его место занять? А, Владик?.. Ладно, шучу. Разобрались, сам виноват — расслабился от курортной жизни. Те двое, что у нас, — на игле? — Нет. Специально посмотрел — вены чистые. Может, травка или колеса. Но не ширяются — точно. — Что говорят? — Все то же: отдыхали на Кипре, прилетели пораньше — тачку купить. Бабок у них было как раз на тачку — три штуки баксов. — Били? — Кого? — Кого! Их! То, что вас били, я и сам вижу. Прямо цирк! Четыре бугая с пушками не смогли чисто взять двух фраеров, у которых даже финаря не было! Расскажи кому — не поверят! — А кто знал? В натуре, Граф, все путем было: посадили в тачку, пушки в бок. Обычное дело. Да тут и началось. — Что? — А я знаю? Меня сразу вырубили, Корню нос своротили, Юраня за рулем был, так ему маленький ногой в ухо гвозданул. Хорошо, кроссовкой, а если бы ботинок — хана, проломил бы череп. Высокий Горбу два ребра сломал, до сих пор кашлянуть не может. А мне сустав вывернули, когда пушку маленький забирал. Если бы Корень не выключил кастетом высокого, не знаю, чем и кончилось бы. Моя пушка уже у маленького была, да успели на него навалиться. Еле связали. — Каратисты? — Какой там! У Горба черный пояс, а толку? Тут не карате. И не боевое самбо. Не разбери пойми. Такому только в уличных свалках можно научиться. Когда десять на одного. И не один раз. Только мало кто выдерживает. — А эти двое, значит, выдержали?.. Потом-то вы душу на них отвели — на связанных? — Ну, было немного… Вы же не велели слишком-то. — Разговаривали как с ними? — Ну, как. Нормально… Ну, я высокого слегка… сигаретой в грудь… чтобы поразговорчивей был… — Разговорился? — Нет. — Да ну? — Говорю же… Носом потянул и сказал: „Шашлычком пахнет“. — Вот как? „Шашлычком пахнет“? И это все, что он сказал? — Все. — А маленький что сказал после твоей сигареты? — Он в отключке был. Я его… Граф, он же мне руку чуть не сломал! — Ладно, оставим. Двое в „ситроене“, двое у нас, где еще двое? — Неизвестно. К тачке не подходили, Горб пас. Может, страховали своих из толпы. Не засветились. — А поводить по барахолке тех Пановых „шестерок“ не догадался? Могли и узнать. — Они уже никого не узнают. — Хочешь сказать, что вы их?.. — А что было делать? Где мне людей взять, чтобы всех охранять? Нас всего четверо. — Я тебе своего телохранителя отдал. — Ну, пятеро с вашим Гришей. Все равно мало. Да и те свое дело сделали. — Трупы где? — Сбросили в какой-то колодец на сыроварне. Там вонь такая, что сто лет не найдут. — А этих где держите? Там же, на сыроварне? — Нет, стремное место, подходы открытые. В казарме, на бывшей „губе“. Какие-то местные перестроили ее под склад запчастей, мы у них перекупили на две недели. Ну, тоже вроде как под временный склад. Надежное место. Решетки, стальные двери, замки. Что надо. Там они и сидят. Юраня, Горб и ваш Гриша в охране. В десять вечера мы с Корнем их сменим. Нужно срочно людей вызывать, Граф. Ваших, из Афин. Из Пафоса долго, да там серьезных ребят и не осталось. — Там серьезных и не было. Или ты считаешь крутыми тех пятерых мудаков, которые дали подорвать себя обыкновенной бочкой? Тогда у нас с тобой разное понимание, что такое серьезный парень. Потом о людях поговорим. Где, по-твоему, товар? По-прежнему в „ситроене“? — Нет. Вынули, точно. Я специально залез под тачку — вроде глушитель проверить. На переднем коробе — следы сварки. Замазаны, но следы свежие. И полоса по размеру — с кейс. Как раз под товар. — Так, может, он там и есть? — Вы не в курсе, Граф, как это делается. Когда товар закладывают, сварку не просто зачищают, а все дно грунтуют и красят. Почище, чем на фирме. Они сколько границ прошли? С такой сваркой их на первой бы прихватили. Нет, товар они вынули, а дырку заварили на каком-нибудь местном сервисе или в мехмастерской. — Убедил. Где же он? — Или спрятан. Или у тех двоих. Скорее, спрятан — в поселке или даже в лесу. — Может, его уже передали? — Нет. Они за „ситроен“ тридцать штук гринов объявили. А цена ему от силы пятнадцать. Они его не продавать выставили, а как маяк. Ждут покупателя или посредника. И мы вполне можем контакт не просечь. Поэтому я и говорю: нужно срочно вызывать ваших людей из Афин. — Давай-ка, Владас, сначала произведем небольшие подсчеты. Почем Хруст отдавал Пану товар? — По четыреста баксов за грамм. — Сколько Хруст получил предоплаты? — „Лимон“. — И шестьсот штук сгорели в тайнике у Пана. Пошли в доход республике Кипр. Значит, бабок в товаре осталось всего четыреста штук. Правильно? Ты предложил мне за помощь половину. — Такая цена. — Это цена за выбивание долга. А тут речь идет совсем о других делах. Продолжим. Сто тысяч я уже вложил: „паджеро“ и оружие. Значит, сколько моих остается? Стольник? И ты думаешь, что за эти бабки я буду вызывать своих людей и вообще лезть в это дело? Да я их заработаю, не уходя с пляжа. — Сколько вы хотите? — Все. — Все четыреста?! — Плюс те, что отдаст посредник. Ему же Пан товар не по четыреста отдавал. За эти бабки я согласен слегка поработать. — А я за что буду горбатиться? — Хруст получил свой „лимон“. — Он на его номерном счету. — Твои проблемы. — Я так не согласен. — А я твоего согласия и не спрашиваю. Ты не за бабки будешь горбатиться, а за свою шкуру. Потому что, если товар уплывет, покупатель потребует свою предоплату. С тебя, Владик, а не с Пана и не с Хруста. Понял? А теперь слушай внимательно. Этих двоих сегодня же убрать. И в тот же колодец на сыроварне. И впятером пасти „ситроен“ днем и ночью. Ленчика тоже подошлю. А завтра и сам подъеду глянуть на этих кадров. Если и вшестером просрете контакт — на себя пеняй. Засечете покупателя — тогда и будем думать, вызывать из Афин людей или сами справимся. Все. Разговор кончен. Ленчик, выпусти их!..» |
||
|