"Николай Дмитриевич Андреев, Людмила Сергеевна Андреева. Мы были здесь " - читать интересную книгу автора

только Василий -брат моей матери 1920 года рождения, которого взяли на
действительную в 1940 году и он служил на дальнем Востоке на станции Борзя,
Сковородино в зенитном дивизионе. Участвовал в войне с японцами, остался
жив, женился, работал много лет в г. Мирном и поселке Мухтуя, даже орден за
отличную работу был. А потом что -то не заладилось, водка загубила хорошего
человека, и вернулся без семьи в Дедово, где и прожил оставшиеся годы......
О войне глазами мальчишки.
Деревня наша стоит на дороге между Истрой и станцией Крюково.
Эта дорога была грунтовая и по ней где-то начиная с сентября 1941 шли
наши отступающие войска. Шли днем и ночью и пехота и артиллерия, шли ехали
шли гражданские люди, одни вели стадо колхозных коров, овец, другие везли
свой скарб на повозках и телегах. И так как дорога идет посреди деревни, то
нельзя было днем запросто перейти эту дорогу, все время люди шли и шли, и
до сих пор картина перед глазами - бредущие по дороге люди. Особенно жаль
было тех, которые ехали поодиночке, тех, кто коров сопровождал колхозных.
Они просили жителей подоить коров. Как-то вечером деревню проходил
батальон. Командир остановил бойцов, построил их. Этот командир всем нам
мальчишкам запомнился. Он был единственный с Орденом Красного Знамени,
привинченный к гимнастерке. Среднего роста, коренастый. Когда входили
военные в деревню, мальчишки всегда выбегали встречать красноармейцев.
Может быть, родственника увидеть удастся, или просто посмотреть. Построил
командир батальон и говорит: "Сейчас будете отдыхать. И если замечания
будут от населения за ваше поведение, завтра провинившийся будет расстрелян
перед строем". Эти слова тогда меня поразили, тогда в начале войны, мне еще
казалось, как так может быть - убить человека?
Часто заходили, останавливались солдаты на постой и их спрашивала
мать: "что нам то делать, куда ехать". Солдаты отвечали, не надо никуда
уезжать, что не допустим немцев до вашей деревни. Так никто из деревенских
жителей и не ушел до прихода немцев. Только один председатель сельсовета
накануне уехал, наверное, уже некогда и некому было заниматься эвакуацией
гражданского населения, особенно после шестнадцатого ноября, когда Москва и
Московская область оказались в военном положении.
А было и такое во время отступления наших войск. В деревне жила одна
семья, старику было лет 60-65, мы звали его Антоныч. Был во общем то
человеком незлобным, но любил поворчать. Вот шли отступающие солдаты, и
начал Антоныч бранить отступающих солдат, а они взяли его с собой, отвели к
лесу и там и расстреляли. А жену Антоныча, которая сидела в окопе ранили
немцы, обстреливая двери убежища
В школу мы ходили до где-то первых числах октября, а потом нам
сказали, что больше не приходить, как раз в октябре месяце под Смоленском
шли жестокие бои и школа закрылась В то время как немцы прорвали первый раз
фронт под Москвой, нас встретили около школы учителя и сказали, что занятия
в школе прекращаются, идите домой. Мы вернулись на занятия в школу только
где-то 10 января 1942 года, уже после того, когда немцев из под Крюково
выбили.
Пришли мы в школу, а там все парты были выкинуты на улицу, хорошо еще
не сожгли их, а в классах стояли кровати и была кровь на полу. В нашей
школе был немецкий госпиталь. Мы это все убрали, все подготовили, и где-то
через три дня начали заниматься. Хотя не было ни одного физического
прибора, никаких материалов и учебников, так все это разрушено, выброшено,