"Пирс Энтони. Цвета ее тайны" - читать интересную книгу автора

или иначе на поверхность не выплыла. Что же до гороскопа, то разгневанная
огрица втоптала его в землю так глубоко, что горячая лава переплавила
чугун, так что гадкое предсказание осталось тайной. Потом мать с дочкой
вернулась туда, где вовсю шла гульба: пьяные гарпии играли на фортепьяно,
гости весело колошматили один другого колами и чем попало, пили
предварительно подожженную огорелку да напропалую отплясывали
оторви-да-брось. И уж коли кто из них что отрывал, то бросал, само собой,
очень далеко.
Но в отличие от них Окра знала о предсказании, и ей было не до
веселья. Вне себя от стыда и горя огрица спряталась в темном, сыром
подвале, где приятно пахло слизью и плесенью. Другая на ее месте там бы и
осталась, но эта не в меру сообразительная девица смекнула, что,
распалившись от огорелки, какая-нибудь молодая парочка запросто может
уединиться в таком уютном местечке, чтобы под шумок согрешить. Не желая
попадаться никому на глаза, она поспешила по скользким каменным ступеням
еще ниже, на кухню, где готовили блюда для свадебного пира. Кухня была
по-огрски огромной, и там царил приятный огрову оку беспорядок. Повсюду
валялись отбивные из отборных чудовищ, нелепые лепешки да пирожки с мышами
и с мышьяком (на вкус и цвет товарищей нет).
Кто-то разлил по полу вино, и под столом валялась перепившаяся
вусмерть крыса. Дикий рев пирующих доносился и туда, но все же убежище было
уютным, и Окру там никто не беспокоил.
Но мысли ее тогда одолевали отнюдь не приятные: для огрицы наличие
магического таланта являлось настоящей бедой, несмываемым позорным пятном.
И ведь не то чтобы огры были совсем чужды магии - именно она давала им
хваленую сверхъестественную силу, безобразие и тупость, которыми они так
гордились - но наличие особого, индивидуального таланта, это совсем другое
дело.
Кошмар да и только! Не удивительно, что она отличается постыдной
низкорослостыо, хилостью и разумностью: наверняка чары приблудного
проклятия не позволили ее природной, родовой магии проявиться как следует.
Одна надежда: может быть, ей удастся прожить жизнь, так и не узнав, в чем
ее злосчастный дар заключается.
Потом пришло другое воспоминание, относящееся к ее тринадцатому дню
рождения. День стоял дождливый, но жаркий, пещеры наполняли приятные
удушливые испарения, а из столовой доносился восхитительный запах тухлых
туш. Направляясь туда, Окра привычным жестом взбила свои слишком светлые,
слишком чистые и слишком мягкие для огрицы волосы, чтобы скрыть надетый на
голову обруч - лозу косоглазой интеллекту арии. Люди от контакта с этим
растением начинали, как принято было говорить, косить под интеллектуалов -
их коэффициент интеллекта возрастал в несколько раз. На обычных огров лоза
не действовала, потому как нуль, на сколько его ни умножь, нулем и
останется, но с Окрой дело обстояло по-другому. Лоза усиливала ее природную
смекалку, позволяя ловчее скрывать нехватку природной глупости. А заодно и
другие непростительные слабости - например, невесть как прицепившуюся к ней
астму. Огрицу поглупее давно затравили бы насмешками - где это видано,
чтобы какие-то там приступы приступали к ограм, один вид которых распугивал
любые болезни - но она просто делала вид, будто у нее хриплый голос, что
считалось особым шиком. Огр ведь он какой: днем хрипит, ночью храпит, рвет
и мечет, бьет да калечит.