"Пирс Энтони. Цвета ее тайны" - читать интересную книгу автора

кентаврица сложила крылья и сказала:
- Гвенни, боюсь, у меня для тебя плохая новость.
Явилась твоя мама.
После минутного замешательства дети покатились со смеху, решив, что
услышали забавную шутку. Все они любили Годиву, несмотря на ее скучную
взрослую серьезность.
Однако отсмеявшись, они сообразили, что дело, скорее всего,
нешуточное. Годива не покинула бы Горб без веской причины, и причина эта
едва ли могла быть радостной.
- А она сказала?..
- Нет. Но тебе нужно поговорить с ней незамедлительно.
- Хорошо, я возвращаюсь.
- Я тебя отнесу.
- А как же Дженни и Че?
- Мы вернемся сами, - сказал маленький кентавр.
Гвенни взобралась на спину Чеке. Взмахнув хвостом, Чеке сделала себя
легкой как перышко, расправила крылья и поднялась в небо.
Гвенни уже случалось летать, но она никак не могла привыкнуть к
восхитительному чувству полета. Всякий раз ей хотелось кричать от восторга.
Пока Чеке, набирая высоту, делала круг над поляной, Гвенни смотрела
вниз на махавшего ей Че и Дженни, державшую на руках своего рыжего кота
Сэмми. Потом Чеке развернулась и полетела к дому над расстилавшимся внизу,
как зеленый травяной ковер, лесом.
Когда кентаврица приземлилась, Годива, чьи струящиеся черные волосы
скрывали тело словно шелковистая мантия, нетерпеливо устремилась навстречу
дочери.
Гвенни спрыгнула с Чеке и - надо же ей было забыть, что хвост
кентаврицы сделал невесомой и ее! - взлетела в воздух. Чтобы Гвенни не
снесло ветром, Чеке пришлось ухватить девочку за лодыжку и бережно опустить
на землю. Требовалось некоторое время, чтобы чары невесомости выветрились.
Осторожно, теперь уже не подскакивая, Гвенни подошла к маме и повисла
у нее на шее.
- Крошка моя, да ты совсем ничего не весишь, - сказала Годива, -
наверное, у тебя совсем нет аппетита.
Конечно, это была шутка: гоблинша прекрасно знала, в чем суть магии
крылатых кентавров, тем паче что живя с ними, Гвенни не только подросла, но
и несколько округлилась. Что не удивительно, девочке минуло четырнадцать,
так что по гоблинским меркам она уже входила в подходящий возраст. Правда,
для чего этот возраст подходит, ни один взрослый - гоблин или кто другой -
не сказал бы ей ни за что в Ксанфе. С этими взрослыми одна морока.
- Ты почему здесь, мама? - спросила Гвенни. - Что-нибудь случилось?
Лицо Годивы сделалось чрезвычайно серьезным.
- Да. Твой папа умер. Ты понимаешь, что это значит?
Годива не сочла нужным изображать скорбь: гоблинатор Грыжа был при
жизни типичным гоблином, то бишь существом, едва ли способным вызвать у
кого-либо нежные чувства, не говоря уж о пламенной страсти. Однако бедняжка
Гвенни похолодела, причем не от горя, а от испуга. Она действительно
понимала, что смерть отца означала конец ее беззаботной жизни в семье
крылатых кентавров, ибо она, будучи единственной наследницей не имевшего
сыновей покойного гоблинатора, становилась претенденткой на высшую власть в