"Пирс Энтони, Роберт Магкрофф. Серебро змея (Фантастический роман)" - читать интересную книгу автора

всех свидетельствах ее истинной природы в течение неопределенно
долгого срока; теперь ему было стыдно вспоминать об этом.
В конце концов, он попытался ее уничтожить, уже тогда, когда его
чудесный сын Келвин от милой Шарлен сражался за то, чтобы
освободить королевство от ее власти. Он чувствовал и ему казалось, что
он уничтожил ее, но все же он не был в этом уверен. Но он по крайней
мере попытался это сделать! Если это никак не компенсировало его
длительное пребывание не на той стороне, то все же это было лучше, чем
ничего. Он все еще многим был обязан тому миру, хотя понятия не имел,
как сможет отдать свой долг. Все это теперь было очень далеко, в другой
жизни и, возможно, лучше всего было бы позабыть об этом.
Джон обмакнул в суп кусок хлеба и стал высасывать из него
жидкость.
- Ты знаешь, Герта, сегодня я уже почти здоров.
- Да, твои разум и тело исцелились.
- Разум? - Что могла она знать о его бурных внутренних
сомнениях.
- Ты был безумен.
Неужели? Он попытался вспомнить. В его сознании возникали
беспорядочные образы. Словно картинки, мелькающие на
телевизионном экране, пока его разум дремал, время от времени
просыпаясь. Может ли он придать им какой-то смысл, если попытается
расположить их в хронологическом порядке?
Падение в Провал, вниз, вниз, целую вечность. Затем, каким-то
образом, он уже не падал, он парил в звездном море. Дрейф без
направления, без ориентации. Это странное ощущение, наполнившее его
сознание, сделавшее его сумасшедшим? Отрывочные мысли: как глупо
скитаться через этот Мальстрем без карты! Поэтому он где-то достал
карту или сам ее выдумал и нацарапал не ней маршрут. Маршрут к
Мувару. Это имело так мало смысла, даже в его безумии, что он все
смеялся и смеялся, но, тем не менее, двигался по этому обозначенному
маршруту, который теперь превратился в мерцающую впереди в тумане
ленту. Лента превратилась в поток света или темноты и течение понесло
его вдоль него, пока тот не стал слишком быстрым, и Джон был
выброшен на другой уровень безумия.
Он карабкается вверх по скользкому склону. Неожиданно
понимает, что на самом деле это панцирь черепахи, такой большой, как
и галапагосская. Или еще больше. Но ведь это совсем не та черепаха, на
которой покоится мир. Неправильная мифология. Возможно.
Бежит, падает, снова ранит свою и так сильно израненную правую
руку. Эта рука была ужасным образом искалечена, из нее сочилась и
капала кровь, она все нарастающими волнами посылала импульсы боли.
Деревья, кусты, скалы. Бежит, бежит, бежит.
Падает, падает, падает. Боль. Что-то длинное, серебристое.
Веревка? Он вытянул вперед левую, не пораненную руку. Громкое
шипение, и веревка начинает разматываться.
Челюсти змея, широко раскрытая пасть. На клыке висит капелька
чистого яда, затем отрывается и падает. Боль, боль, боль. Чей-то крик.
Его собственный. Затем цветок ласково похлопывает по голове змея.
Голубовато-розовый цветок, что-то среднее между фиалкой и дикой