"Саша Антонова. Несерьезные размышления о жизни (Иронический детектив)" - читать интересную книгу автора

вскопанной земли мог принадлежать останкам неизвестного героя из орехового
шкафа, но второй?! Кто лежит в той могиле, которая уже просела, и заросла
молодой травкой? Выяснить это можно только путем эксгумации. Бр-р-р!..
После ужина мы с Эммой Францевной раскладывали пасьянсы "Восемь
мудрецов" и "Гарем". Я все время путала карты, и бабушка, в конце концов,
рассердилась и отправила меня в светелку.
Два дня я не решалась удаляться от дома и категорически отказалась идти
на рыбалку с Гошей. Я сидела в библиотеке, усердно делая вид, что перебираю
книги. На третий день Гоша взмолился, что засиделся дома, и уговорил меня
дойти хотя бы до флигеля.
Задняя дверь домика так и осталась открытой после осуществления
операции по спасению Федора. По комнатам гулял легкий сквознячок, шевеля
листья на полу.
Три комнаты и ванная с чугунной печкой были совершенно пусты, если не
считать колченогого стула без сидения и ходиков с ржавыми гирями-шишечками
на стене. Солнечные лучи проникали через щели ставней и рисовали на
ободранных обоях причудливые узоры.
Мои мысли свернули в сторону раненого филолога. Аркадий Борисович
каждый день наведывался к больному и сообщал нам с Эммой Францевной о
самочувствии ноги любителя матерных частушек. Дело пошло на поправку, доктор
перестал делать кислое лицо и цокать языком.
Бабушка решила выполнить долг гостеприимства и навестила Федора после
ужина. Я не смогла найти правдоподобного предлога для отказа, и пришлось
составить ей компанию.
Комната, в которую поместили раненого, была раза в три больше моей.
Мебель карельской березы, богатые восточные ковры и китайские вазы тонкой
росписи вызвали во мне нездоровую зависть. Сам пострадавший турист возлежал,
укрытый пледом, на кровати с шелковым пологом. Его нога была забинтована
профессионалом и покоилась на диванном валике с кистями. Федор выглядел
похудевшим. Он зарос черной щетиной, которая контрастировала с его светлым
ежиком на голове.
При нашем появлении он попытался встать, но скривился и схватился рукой
за филейную часть. Я злорадно усмехнулась, представляя, какую дозу
антибиотиков вколол в него Аркадий Борисович. Эмма Францевна царственно
махнула рукой, расположилась в кресле и поднесла к глазам неизменный лорнет.
Я встала за ее спиной, как образцовая компаньонка.
- Голубчик, как же это Вас угораздило? - поинтересовалась она.
- Несчастный случай! - бодро отрапортовал он.
- А как Вы попали во флигель? - продолжала допытываться Эмма Францевна.
Я переминалась с ноги на ногу за ее спиной и корчила рожи Федору,
намекая, что упоминать мое имя в связи с его приключениями, не следует.
Он понял мою мимику и скромно ответил:
- Я понимаю, это было некрасиво с моей стороны, забраться в чужую
частную собственность, но у меня не было выхода. Не знаю, как заслужить Ваше
прощение и отблагодарить за спасение моей жизни. Считайте меня своим
должником по гроб жизни.
- Это Вы не меня благодарить должны, а Елизавету Петровну. Она нашла
Вас и спасла... Позвольте узнать о цели Вашего визита в наши края.
Разговор протекал в изысканных манерах и напоминал вальсирование двух
боксеров в начале спарринга. Эмма Францевна пыталась выведать какие-нибудь