"Михаил Антонов. Божий Суд" - читать интересную книгу автора

хотя и стишками баловался, особенно когда на знакомых дам хотел произвести
впечатление.
- Ну и как успехи?
Валерий смотрел на меня не без интереса.
- Дамам нравилось, а вот редакторам почему-то нет, - ответил я. -
Несколько раз я пытался вступить на тропу большой литературы, посылая
рукописи в различные издательства и "толстые" литературные журналы, но на
все мои обращения мне только один раз пришел вежливый отказа, а из остальных
мест даже не соизволили ответить.
- Не, ну значит ты, все-таки, хоть что-то пытался сделать?
- Да, но, видимо, не слишком настойчиво. Мне это могут поставить в
вину?
- Могут, - вполне серьезно ответил Валерий.
И я понял, что действительно могут и поставят. Впервые я почувствовал
какое-то беспокойство. Знакомое с детства сочетание слов - " Божий суд"
наконец-то произвело конкретное впечатление, это впечатление и поселило в
душе беспокойство.
- Ну вот и попробуй обосновать свои аргументы, когда тебя об этом
спросят, - посоветовал мне Валерий, почувствовав мое напряженное состояние.
И, видимо, пытаясь отвлечь меня от размышлений, он продолжил свой
рассказ:
- Итак, как я говорил, ты проходил четвертый уровень. Достаточно
высокий. Первый - самый легкий. Либо за счет безгрешной жизни, либо по праву
рождения ты должен был попасть в состав избранных. Попасть в избранные по
праву рождения - это скорее исключение, чем правило. Для этого нужно, чтобы
твоими родителями оказались двое избранных более высокого уровня- второго
или даже выше. А это событие маловероятное. Их так мало на этой земле.
Проще, за счет безгрешной жизни.
- Безгрешной жизни? - удивился я. - Кем же надо быть? Монахом?
- Совсем нет, - ответил мой собеседник. - Монахом - это перебор. Вера-
это во втором уровне. Чаще всего это происходит, если ты просто не дожил до
той поры, когда грешат. Хотя, впрочем, всякий из вновь живущих имеет право
на избранность, и совсем не обязательно для этого умирать в младенчестве.
Можно прожить долго, по земным меркам, и заслужить это право, но жить надо
порядочно.
Только трудно это.
Он опять положил мою папку на свой экран и сделал действие, похожее на
перелистывание страницы.
И я увидел самые яркие страницы своей первой судьбы: я - восьмилетний
мальчишка - стою на каком-то высоком косогоре. За спиной вздымаются заросшие
лесом горы, а внизу бежит быстрая и холодная речка, голубая-голубая под
заливающим все солнечным светом. А дальше, за рекой наше село с приземистыми
домишками и высокой церковью с зелеными куполами. Рядом со мной другие
мальчишки, мы вместе пасем коней. Ребята болтают о чем-то, смеются, а я, не
слушая их, заворожено любуюсь окружающим меня прекрасным миром...
Все это было достаточно давно, где-то в конце 19 века. Потом я увидел
мать. Она любила и баловала меня младшенького. Были у меня еще два старших
брата и сестра, и отец - строгий, высокий черноусый мужчина, почему-то
всегда с топором за поясом...
Валерий снова убрал папку с экрана.