"Сергей Антонов. Свалка повесть" - читать интересную книгу автора

правоте тетки - чаевых к концу ночи набиралось предостаточно. Гостей
делил Пенкин по количеству полученных чаевых, предпочитая не иностран-
цев, а собственных, проживавших в лесу или приезжавших в лес из горо-
да, и, услышав: "Чэлоэк!" - бежал резво на голос.
Бывало так: сделав заказ, потом второй и третий, отупев от питья и
всевозможной еды, успокаивались гости, и без дела, облокотившись на
шкафчик с посудой, слышал Пенкин механические звуки, ни в коем случае
не похожие на звук упавшей вилки или звон тарелки, или замечал вдруг
гипсовую ногу тупого неживого цвета под задравшейся брючиной. Язык,
который использовали гости, состоял из набора повторяющихся слов, зву-
чавших не по-русски, понятных разве гостям, жившим в лесу, иностранцам
же не понятных или понимаемых с трудом. Ближе к концу ночи гости, по-
теряв все живые краски, повторявшие слова все те же - будто крутилась
в зале раз заведенная одна и та же пластинка, потеряв всякое различие,
составляли в синем дыму картину, потустороннюю, казалось, что и дым
синий угарный идет снизу, от огромной сковородки, которую подвели уже
черти под всю компанию, накаляется сковорода, гарью уже несет от край-
него столика, но вот через зал торопится в кухню метрдотель в черном
смокинге, похожий на главного черта, будит уснувшего, пьяного повара,
заливает водой чадящую, прогоревшую до самого дна кастрюлю... И
все-таки, зная, что выгнали пьяницу-повара, облокотясь о шкафчик,
смотрел покрасневшими от бессонницы глазами Пенкин в зал, наблюдал
рассеянно, как ест благообразный француз ложку за ложкой горькую гор-
чицу, которую подает ему с ухмылкой гость из леса, думал лениво - ну-
жен французу гость - больших денег стоит экзекуция, и опять чудился
Пенкину подземный чад и гарь.
Часов в девять утра, прибрав и приготовив столик свой к завтрашнему
дню, выезжал на хоть и подержанной, но иностранной марки, собственной
машине, на шоссе ведущее к городу, ехал домой мимо заколоченных домов,
пустых бесхозных детских садов - летела под колеса нитка шоссе,
встречные машины проносились в лес - жило шоссе, но полная жизни про-
гибалась, раскачивалась тонкая лента, окруженная пространством безлюд-
ным, нехоженым, вымершим, качал в сомнении головой Пенкин и думал про
себя: "Дура все-таки тетка. Выдумано все, точно так же, как и мой
раскрашенный лось выдуман, потому что сделан с лося в лесу - мочатся
выпившие гости под лося, пишут на нем то же, что и во всяком другом
туалете найдешь".
Мысли подобного рода держал теперь Пенкин при себе, тем более наз-
вать мыслями или тем более раздумьями мелькнувшее в голове раз или два
нельзя - так, бойкость ума, не более. Пенкин каждый следующий вечер
оказывался на своем рабочем месте, услышав зовущее щелканье пальцев
или слово, бежал к столику резво, и если бывал серьезен и задумчив, то
дома, подсчитывая чаевые.
Тут расстанемся с Пенкиным, не вспоминая о нем больше, обозначив
место его настоящее, потому что какой к лешему из Пенкина скульптор?
Баловство одно...
Сидевшие с салоне вертолета, увидев сверху зеленый клин с домами,
огородами, а ближе к лесу, рощу, переглянулись удивленно.
- Чья земля? - спросил с орлиным профилем человек.
Секретарь быстро перелистав зеленый справочник, ответил: