"Сергей Антонов. Васька " - читать интересную книгу автора

врываться не полагается.
- Врываются, понимаешь! - воскликнул Лобода.
- Прошу немедленно выйти, - продолжал Бибиков. - Будьте любезны. У нас
срочное совещание.
- Совещание, понимаешь! Врываются!
Чугуева бессмысленно глядела в воздух и не двигалась с места.
- Что с вами? - спросил Бибиков с опаской.
Он иногда нанимал Чугуеву мыть полы в своей квартире. Увидев, кто
подошел, она радостно засопела.
- Просьба, - проговорила она низким приятным голосом, сняла рукавицу и
вытащила из нее грязный лоскут бумаги.
- Просьбы, голубушка, подают бригадиру. - Бибиков тряхнул бумагу за
уголок. Листок развернулся. - А бригадир перешлет начальнику шахты...
- А ну их! - Чугуева махнула на Лободу рукавицей. - Мне их не надо. Мне
самого надо.
Митя оцепенел. Похоже было, что она всерьез приняла его бодрую шутку.
- Кого самого? - вскинулся Лобода. - А ну давай, очистить помещение.
Давай, давай! Сейчас совещание прибудет... Тьфу! Совещание будет!
Давай, давай, давай!
- Так у меня же просьба, - проговорила Чугуева.
- Хорошо, хорошо, голубушка, - ворковал Бибиков. - Будьте любезны.
Просьбу рассмотрим. А вы будьте любезны.
- Рассмотрят просьбу! - восклицал Лобода. - Давай отсюда! Давай,
давай... Давай, давай, давай! Будьте любезны! Давай, давай!
Чугуева стояла как вкопанная.
- А что с ней миндальничать! - Лобода подошел к Чугуевой. - С ними как
с людями, а они допускают хамство на каждом шагу. А ну, будь любезная, давай
отсюда.
- Хоть с нагана стреляй, не пойду! - сказала Чугуева шепотом.
- Ну, ладно, - Лобода поплевал на ладони. - Ты так, тогда и мы так.


[Image002]


Он ловко, будто век вздымал телеграфные столбы, уперся ударнице в спину
и, поднатужившись, приказал:
- Бригадир, пособи!
Пособить Митя не успел. На пороге стоял брюнет в твердой фуражке, как
две капли воды похожий на свои утвержденные портреты.
Это давно ожидаемое явление оказалось настолько некстати, что Лобода,
приветливо улыбаясь, все-таки подпирал Чугуеву, будто приглашая дорогого
гостя затянуть дубинушку.
А контору неправдоподобно быстро заполняли люди. В коверкотовых пальто,
в прорезиненных макинтошах, в кавалерийских шинелях и брезентовых спецовках,
они жались, проталкивались, наступали друг другу на ноги, и в беспокойной
человеческой волне мелькали утопающие головы Ротерта и Абакумова. Первый
Прораб любил и умел острить, и на него смотрели с приготовленными для
будущих шуток робкими улыбками.
Он оценил ситуацию сразу.