"Сергей Антонов. Васька " - читать интересную книгу автора

исчерпан.
Так бы и оборвалась встреча школьных приятелей, если бы в кабинет не
влетел секретарь редакции. В руках его колыхалось жирное полотнище газетной
полосы. Только что позвонили, что героиня очерка, приготовленного специально
для Восьмого марта, сбежала с Трехгорки и оформилась в продовольственном
Торгсине.
Материал придется снимать. Полоса, посвященная Международному женскому
дню, горит.
- Твое предложение? - оборвал Курбатов.
У секретаря предложений не было. В запасе, правда, имелся очерк о
комсомолке, чистой по всем статьям (выдвиженка, делегат съезда), однако, по
полученной справке, на днях автор очерка взят, и публикация его творений,
какими бы они ни были, естественно, исключалась.
Курбатов велел свистать всех наверх и через четверть часа представить
новый макет.
Секретарь исчез. Курбатов остановил отсутствующий взгляд на Гоше и
спросил внезапно:
- У тебя случайно знакомой комсомолочки нет?
- Есть, - сказал Гоша заносчиво.
- Врешь! Где работает?
- На почтамте. Продает марки.
- Слабовасто.
- Зато она дочь челюскинца.
- Врешь! Бери командировку, скачи к ней. Сгоношишь читабельный очерк,
проведу во внештатные. А потом... потом видно будет. Да ты не пузырись.
Советую соглашаться.

- Когда доставить материал? - спросил Гоша официально.
Курбатов сострил:
- Вчера! - и загоготал победным скифским гоготом.
Через полчаса Гоша с казенным "кодаком" прибежал к Тате. Она оценила
суливший удачу случай, отсоветовала углубляться в сюжеты, имеющие отношение
к наркомпочтелю, и убедила непрактичного гения окунуться в рабочую гущу.
И Гоша окунулся в шахту 41-бис.
Чугуевой не было. Гоша пошел искать ее и дошел до забоя, В банном
тумане под дождем, льющимся с кровли, ребята отваливали пласты жирно-черной
глины заиндевевшими от сжатого воздуха отбойными молотками. Мокрые девчата в
лифчиках и брезентовых штанах грузили породу и гнали вагонетки к стволу. А
навстречу везли стояки - бревна около полуметра толщиной. Антрацитово-черный
лоб забоя, прикоснувшись к воздуху, бледнел на глазах, принимал мертвенный
оттенок тлеющей золы.
На вежливые вопросы Гоши, поглощенные битвой за девять и четыре, ребята
дико кричали "Посторонись!" или не отвечали вовсе.
Гоша вернулся к Осипу и покорно стал дожидаться.
Капала вода. Волокнисто пахло гнилушками. Как муха в паутине, гудел на
столе жестяной ящик с черепом.
- Вот она, - сказал Осип.
Сперва было слышно только, как шлепают доски. Потом из темноты штольни
выделилось грузное существо. Оно косолапо шагало по колено в тумане, чавкая
метроходами. Гоша еще не приспособился ни к расстояниям, ни к призрачному