"Сергей Антонов. Васька " - читать интересную книгу автора

взвизгнула.
- А ну вдарь. - Осип закрыл глаза и сунул левую руку неглубоко в
карман. Хорошо, что Тата встала между ними. Если бы не она, свежий комсорг
не оправдал бы высокого доверия.
- Где билет? - заторопилась она. - Прекрати, Митя! Я беру, беру!
Давайте! Беру! Митя, прекрати!
Прищемив билет губами, Осип пересчитал деньги.
- А теперь слушайте меня внимательно, - остановила его Тата. - Этот
билет я вам дарю. При свидетелях. Берите, не стесняйтесь. И потрудитесь
просмотреть картину до конца. Когда мы увидимся снова, попрошу рассказать
содержание.
- Это еще что! - рванулся Митя.
Осип поглядел на него, проговорил озабоченно:
- Не бойся. Не отобью.
Тата прыснула. Ей было неведомо, сколько хлопот доставит им этот уродец
в лохматой кепке.


6

Через неделю после исторического посещения жизнь на шахте вошла в
обычную колею.
Утром Федор Ефимович распорядился вернуть ковровую дорожку в
библиотеку, переслал длинный чертеж с надписью "Внимание! Американская
проекция" инженеру Бибикову и, расположившись в мягком кресле, стал глядеть
на забитый папками шкаф.
На шкафу давно пылилась фигура атлета, выполненная по заказу авиахима
из папье-маше. Темные пятна на теле нагого Антиноя обозначали самые уязвимые
места при поражении ипритом. Федор Ефимович привычно задумался о близкой
войне, о бдительности, и влажные глаза его заволоклись служебной дремотой.
Стол начальника стоял в глубине большого зала, наполненного техниками,
лаборантами, нормировщиками и чертежницами. Федор Ефимович вынул из
бронзового кубка карандашик, положил перед собой чистый лист бумаги и стал
дожидаться, когда что-нибудь напишется. Бездельничать на глазах у всех было
неловко, а проявлять производственную активность Федор Ефимович опасался:
номера проката, типы насосов, юрские горизонты, американские проекции были
для него книгой за семью печатями. Однажды он распорядился пускать в дело
цемент без испытания кубиков, и всей шахте пришлось три дня выламывать
бракованный свод. А всезнайка Бибиков на каждом углу стал рассказывать про
древнекитайского императора Шуня. Оказывается, мудрый богдыхан во время
своего длительного царствования почтительно сидел, обратившись лицом к югу,
и ни во что не вмешивался. И за время его правления Поднебесная империя
достигла райского благоденствия. Федор Ефимович, выслушав байку, смолчал.
Только нежно-розовая, цвета коровьего вымени, лысина его и лежачие уши
накалились докрасна. А вечером он назначил совещание и продержал весь
техотдел до глубокой ночи, чтобы как следует прочувствовали, где Поднебесная
империя, а где Российская Федерация.
Федор Ефимович предпочитал беседовать с подчиненными на равных. Любил
шутку и простоту в обращении. Примет звеньевого под руку, заведет в угол и
секретничает: "Ты лучше в данный момент этого вопроса не поднимай". Или: